08.03.2006

«Трипура рахасья» глава 13 «Как бодрствование и сон сходны по своей природе, а объекты – всего лишь умственные образы». Мера ответственности. История о Кунти Деви и Карне.

Текст:

«Разве не исчезает все в глубоком сне.

Если, однако, ты настаиваешь на том, что взаимное противоречие не надежно в качестве доказательства, и что поэтому оно ничего не доказывает, то это равнозначно высказыванию, что одно только самоочевидное виде́ние обеспечивает наилучшее доказательство. Но, безусловно, люди подобные тебе, не имеют истинного понимания природы вещей. Поэтому, поверь мне на слово, что данный мир просто подобен миру сна».

«Люди, подобные тебе, не имеют истинного понимания». Отсутствие истинного понимания называется авидья, или фундаментальное неведение. Когда мы вступаем на духовный путь, мы признаем принцип авидьи. Мы признаем принцип собственного совершенства, пробужденности и абсолютности как самый главный принцип, но одновременно мы признаем также принцип авидьи, который ограничивает проявление этого совершенства.

Собственно, практика заключается в том, чтобы, опираясь на собственное совершенство, абсолютность и пробужденность, направлять лучи этой пробужденности на собственное неведение, чтобы оно постепенно исчезало, как роса испаряется под лучами солнца.

Разные живые существа имеют разные уровни пробужденности. Даже боги имеют разные уровни видения и неведения.

Например, есть в Тибете сказание о Гэссэр-хане, герое Гэсэре. О нем также упоминает Елена Рерих.

Гэссэр-хан для тибетцев – это примерно то же самое, что для нас Илья Муромец или князь Олег.

В эпосе Гэссэр-хан сражался за Дхарму, убивая неправедных. Будучи кшатрием, он восстанавливает справедливость, долг, наказывает злодеев, спасает страдающих. И перед тем, как победить какого-либо демона, он поет ему песню, а потом сражается с ним и побеждает. Эта песня о Дхарме была как наставление.

Однажды, когда он сражался, до него дошла весть о том, что его мать оставила тело. Более того, в известии говорилось, что она, оставив тело, попала в ад. Гэссэр-хан, возмутившись таким положением, отправился к богу Ямарадже (Яме) и начал предъявлять ему претензии:

– Как так? Я защищаю Дхарму, сражаюсь с неправедными, с демонами, восстанавливаю справедливость, а моя мать попала в ад?!

Он потребовал от Ямы вернуть его мать из ада. Но Яма, имея свое видение Дхармы, сказал:

– Гэссэр, ты действуешь, исходя из собственных условий, не ведая о законе кармы. Ты думаешь, что множество подвигов, которые ты совершил якобы во славу Дхармы, убивая демонов и других людей, это заслуга? Это хорошая карма по-твоему? Причин и следствия не избежать даже таким героям, как ты, – сказал он Гэсcэр-хану, – поэтому твоя мать, будучи связанной с тобой, приняла на себя тяжесть твоих греховных действий как более слабое звено.

Тогда Гэсcэр-хан сказал:

– Ах так?! Ну, тогда держись! Сейчас твоя голова слетит с плеч!

Он размахнулся, чтобы снести голову Яме, но вместо этого Яма срубил ему голову. Тогда Гэссэр-хан, как ни в чем не бывало, положил свою голову на место и начал ему петь песню. И он пел песню именно с точки зрения недвойственности, игры, чистого видения и самоосвобождения, показав ему таким образом, что его требования обоснованы: Яма судил по закону кармы с точки зрения причин-следствий, но его видение было с точки зрения Абсолюта, совершенства, то есть вне причин и следствий.

Таким образом, у Гэссэр-хана был один уровень, а у Ямы другой. Потом Гэссэр-хан продемонстрировал еще более высокий уровень.

Текст:

«Длительные периоды времени проходят также и во сне, поэтому наполненность смыслом и непрерывная природа во всех аспектах схожа во всех проявлениях. Так же как ты, несомненно, сознателен в бодрствующем состоянии, в той же мере ты сознателен и в состоянии сна. И раз эти два состояния столь схожи, почему же ты не оплакиваешь потерю своих отношений, имевших место во сне? Бодрствующая вселенная кажется всем столь реальной, только в силу привычки. Если она будет представлена как пустая, она растворится, превратившись в пустоту.

Вначале личность начинает представлять в себе нечто, затем размышляет над этим, и затем продолжительным или многократным обращением к этому делает его истинным, если оно не столкнется с чем-то противоречащим. В результате этого мир кажется настолько реальным, насколько человек привык видеть его таким.

Мой мир, который ты посетил, является доказательством этого утверждения. Давай обойдем вокруг холма и посмотрим».

Промолвив это, сын мудреца взял царевича, обошел с ним вокруг холма и вернулся на прежнее место».

Когда мы понимаем принцип иччха-шакти, которая творит мир, мы начинаем осознавать, что все находится в наших руках, что все зависит от нас, по крайней мере очень многое.

В писаниях есть такие слова: «В расчет принимать нужно карму и собственную волю. Карма – это одна часть, собственная воля – другая».

Как-то один ученик, перечитав некоторых учителей адвайты (Нисаргадатта Махараджа, Рамеша Балсекара), пришел в замешательство. Он сказал примерно так: «Коль ничто не зависит от меня, коль все есть карма и все, чему суждено произойти, обязательно произойдет, то откуда мне знать, суждено мне достичь освобождения или нет? Какой смысл практиковать, если все есть воля Абсолюта? Если все есть Абсолют и кроме Его воли ничего нет, тогда надо просто положиться на Него. Ведь все равно от меня ничего не зависит».

У него было большое противоречие в сознании. Я ему сказал, что эта теория слишком примитивная, плоская, что ему следует обрести более объемное видение. Ведь йоги утверждают, что Абсолют – это ты сам, а раз так, можно перевернуть все по-другому. Коль ты есть Абсолют, наоборот, все только от тебя и зависит.

Если ты человек, то действительно все зависит от Абсолюта, а ты – просто игрушка в руках слепого закона кармы. А если ты меняешь идентификацию, если ты себя обозначаешь не ахам дехасми, а Ахам Брахмасми, то все меняется и выходит так, что все от тебя зависит. То есть учение не линейно и не однозначно; оно многомерно и фактически во всем зависит от того, как ты себя позиционируешь.

Чем глубже и мощнее наша бхава и уровень самоидентификации, тем меньше властны над нами законы судьбы, планеты, другие существа, и тем ярче начинают проявляться наши способности к свободе выбора и свободе воли (иччха-шакти). Научным языком это называется «функции властно-волевого оператора».

Поэтому можно сказать, что все зависит от нас.

Текст:

«Затем он продолжил: «Послушай, о царевич, длина окружности холма – едва лишь четыре километра, и все же ты видел целую вселенную внутри него. Реальна она или же ложна? Был ли это сон или что-то другое? То, что там произошло за один день, равняется двенадцати тысячам лет здесь. И что же тогда правильно? Подумай и скажи мне.

Несомненно, ты не можешь отличить это от сна. И ты не можешь не прийти к заключению, что мир не больше, чем просто воображение. Мой мир исчезнет мгновенно, если я перестану созерцать его. Поэтому убедись в том, что природа этого мира подобна природе сна, и не погружайся в печаль из-за смерти твоего брата.

Так же как порождение сна – это картины, двигающиеся на экране ума, так же и этот мир, включая тебя самого – обратная сторона картины, отображаемой чистым разумом.

Этот мир не что иное, как образ в зеркале. Посмотри, что ты будешь чувствовать после того, как обретешь уверенность в этом? Будешь ли ты во сне ликовать от восшествия на престол или подавленным смертью родственника?

Осознай, что высшая Сущность – это самодостаточное зеркало, проецирующее и проявляющее этот мир. Высшая Сущность – это чистое, незапятнанное сознание. Не мешкай, осознай это быстро и обрети запредельное блаженство».

Когда мы учимся погружаться в присутствие и пытаемся открывать собственную высшую Сущность, одновременно это должно пробуждать в нас ответственность за свой духовный путь, свой выбор и свою практику. Потому что, не зародив такую ответственность и доверие к своей высшей Сущности, невозможно войти в присутствие – это невероятно.

Двойственные учения можно практиковать, не обладая ответственностью и рассуждая примерно так: «Я – преданный Богу, а Бог сам все решает». Но, коль вы решаете не уповать только на внешнего Бога, а раскрывать присутствие в себе, это всегда связано с определенным принятием ответственности.

У царя Кунти Пходжна была дочь – принцесса Кунти Деви. К царю пришел брахман и сказал:

– Я хотел бы у вас немного пожить, но я очень привередливый. Однако, если ты согласишься меня принять и я останусь удовлетворен приемом, я дам какие-нибудь благословения.

Царь, выполняя свой долг кшатрия, сказал:

– Живи, я обеспечу тебе самый лучший уход.

Царь сказал своей дочери:

– Этот брахман очень могущественен, поэтому будь внимательна, чтоб не совершить какую-либо ошибку. Если ты разгневаешь его, то даже небольшая его мысль может навлечь проклятие на весь наш род, все царство может разрушиться. Но если он останется доволен твоим служением, то может дать большое благословение.

Кунти Деви была очень чиста, набожна и обладала саттвичными качествами. Она согласилась без колебаний. Она готовила брахману еду, убирала там, где он жил. Он намеренно испытывал ее, говоря разные грубости, но, когда бы он ни приходил (ночью, утром или днем), она без всяких сожалений и упреков всегда выполняла служение ему. Прошел целый год. Брахман все время искал, к чему бы придраться, но так не нашел.

Он сказал:

– Удивительно, что девушка в таком юном возрасте обладает таким самопожертвованием, самоотдачей, гибкостью, неэгоистичностью и преданностью своей дхарме! Ты выполнила свою дхарму безупречно. Даже для меня, аскета, это удивительно. Проси за это какое-либо благословение или дар. Я могу тебе дать царство, очень высокопоставленного жениха, успех – все что угодно.

Кунти Деви сказала:

– Я выполняла служение не ради дара, а ради исполнения своего обета, который заключался в том, чтобы служить святым людям.

Брахман еще больше восхитился ее качествами и сказал:

– Ну, поскольку я не могу тебе не дать благословения, приняв такое служение, я дам тебе благословение: в любой момент с помощью этой мантры ты можешь призвать любого из богов и просить их о чем-либо.

Он дал ей наставление из тайных тантр и посвящение в мантру.

Кунти Деви подумала: «Если перечить ему и не принять это благословения, он обидится», поэтому она приняла дар, хотя и не очень-то жаждала этого.

Однажды ее разожгло любопытство, и она начала читать эту мантру, призвав бога Солнца. Когда пришел Сурья, бог Солнца, она испугалась и даже пожалела, что совершила такой необдуманный поступок.

Бог Солнца сказал:

– Коль ты прочла могущественную мантру, я не мог не отозваться на нее, поэтому пришел. Боги, когда приходят к людям, всегда дают им какие-либо благословения. Я хотел бы дать тебе благословение, чтоб у тебя родился ребенок от меня.

Кунти Деви смутилась:

– Но я еще не замужем! Что подумают родители? Опозорится весь наш род.

Сурья сказал:

– Не бойся, ты останешься девственной. Никто об этом не узнает. Но коль я пришел сюда, должна быть какая-то причина. Если этой причины не будет, то в глазах Индры и других богов, наблюдающих за мной, я буду выглядеть посмешищем из-за того, что меня вызвала какая-то девушка. Более того, ты мне понравилась. Если ты мне откажешь, это будет второй причиной посмеяться надо мной, так как даже земная девушка мне отказала.

То есть Сурья попал в такую неловкую ситуацию. Кунти Деви пожалела, что вызвала бога Солнца и просила войти обратно в его обитель, потому что ей стало страшно иметь дела с такими энергиями.

Когда все же она согласилась иметь от него ребенка, Сурья просто направил в ее лоно луч солнца и затем исчез. Таким образом она забеременела и родила мальчика Карну – одного из героев эпоса «Махабхарата», описывающего битву на Курукшетре.

Вообще, Карна имеет с нами кармическую связь, в частности с моим гуру, который практиковал визуализацию гневной формы Карны красного цвета.

Карна изначально родился с благословением, с серьгами и доспехами, которые были как бы внутри его тела. Они сделали его неуязвимым, бессмертным кшатрием. Кроме того, сам Сурья следил за его развитием.

Впоследствии, когда между Пандавами и Кауравами готовилась большая битва, Пандавам покровительствовал бог Индра, а Карне со стороны Кауравов покровительствовал бог Сурья. Между ними развернулась такая лила.

Зная, что Карну никто не сможет победить, поскольку он очень могущественный и неуязвимый, Индра, покровительствующий Арджуне, решил обманом вынудить Карну отдать его защитные доспехи, которые были созданы из амриты. Поскольку Карна, будучи кшатрием, всегда жертвовал брахманам все, что бы они ни попросили, Индра планировал прийти к нему в облике брахмана и попросить отдать ему доспехи.

Сурья, узнав о намерении Индры, пришел к Карне во время молитвы и сказал:

– К тебе придет Индра в облике брахмана. Что бы он ни попросил у тебя, дай ему, кроме своих благословений – серег и доспехов из амриты. Окажи ему почтение, но их не отдавай.

Карна сказал:

– Но я дал обет почитать брахмана. Как кшатрий я потеряю свою честь, если откажу ему.

Сурья его уговаривал:

– Отдай все, что хочешь, но только не доспехи, потому что без них ты потерпишь поражение.

Но Карна упорствовал:

– Зачем мне победа в битве, если я потеряю свою честь – главное достояние кшатрия? Пусть я погибну в битве, но зато мое имя останется в веках.

Тогда Сурья сказал:

– Можешь отдать ему серьги и доспехи, но взамен попроси что-нибудь – какое-нибудь другое благословение или оружие.

Именно так и произошло. Индра, видя всю обстановку и желая обезопасить Пандовов, пришел под видом брахмана к Карне и попросил у него дары, которые кшатрий обязан был дать брахману. И когда Карна предлагал ему разные вещи: еду, одежды, коров, земли, царство, он отклонил их, попросив его серьги и доспехи. Тогда Карна понял, что это сам Индра, и сказал:

– Владыка царей, ты пришел ко мне под видом брахмана, и я буду счастлив одарить бога.

То есть у него было желание выполнить просьбу бога. Обычно боги выполняют просьбы людей, а здесь смертному представилась возможность одарить самого бога, причем такого могущественного как Индра.

Индра сказал:

– Наверное, Сурья тебя посетил, поэтому ты и узнал меня.

Карна отдал брахману серьги и доспехи, но взамен попросил оружие, которое бы сделало его непобедимым. Индра дал ему магическое копье, которое поразит насмерть любого соперника, но воспользоваться им Карна сможет только один раз, после чего копье вернется к Индре.

Вот такие лилы разворачивались перед битвой на поле Курукшетра между двумя сторонами: Пандавами и Кауравами.

Когда мы принимаем ответственность, расширяется наша свобода воли, связанная с присутствием. И чем выше уровень человека или бога, тем глубже его понимание ситуации, тем лучше распознавание всех тонких энергий, игр, причин-следствий, тем выше его мера ответственности.

Мера ответственности Карны заключалась в том, чтобы исполнить долг кшатрия, продемонстрировав свое великодушие даже ценой самопожертвования.

Мера ответственности Индры заключалась в том, чтобы изменить ход истории, склонить чашу весов в пользу Пандавов.

Мера ответственности Сурьи заключалась в сохранении жизни своему сыну.

Мерой ответственности Кунти Деви было любопытство призвать бога.

Все это разные уровни ответственности, связанные с погруженностью в естественное состояние.

Ом Ом Ом