Йога Марга
17.01.2006
Текст «Катха упанишада»:
«О, Гаутама! Я объясню тебе природу таинственного, древнего Брахмана и того, что происходит с душой после смерти. Некоторые души входят в лоно для того, чтобы получить тело. Некоторые входят в неорганическую материю в соответствии с их кармой и знанием. Пуруша (Дух), строящий одно желание за другим, бодрствует, когда все остальные спят. Его называют Чистым, его называют Брахманом, его называют Бессмертным. На нем основаны все миры, ни один из них не может возвыситься над ним. Это истинно Он.
Подобно единому огню, который после вхождения в мир, будучи единым, принимает различные формы в зависимости от того, куда он входит, вечный Атман всех живых существ, будучи единым, принимает формы, в зависимости от того, куда он входит, оставаясь вне этих форм.
Подобно единому воздуху, который после вхождения в мир, будучи единым, принимает различные формы, в зависимости от того, куда он входит, вечный Атман всех живых существ, будучи единым, принимает формы в зависимости от того, куда он входит, оставаясь вне этих форм.
Подобно тому, как единое Солнце – центральное видящее око этого мира, не загрязняется соринками или внешними вещами, единый внутренний Атман всех живых существ не загрязняется несчастьем этого мира, оставаясь внешним по отношению к нему.
Он – единый правитель, внутренний Атман всех живых существ, проявляющий свою единую форму во множественности. Только мудрым, узревшим его внутри своей души, принадлежит вечное счастье, а не другим».
Мы часто говорим, что являемся последователями адвайты. Но быть последователями адвайты – это очень высокое звание. Нам необходимо будет очень много практиковать, прежде чем мы сможем считать себя настоящими последователями адвайты.
С точки зрения адвайты существует только один Брахман. Он один без другого. Кроме него ничего не существует. Например, с точки зрения адвайты не существует этой лекции как таковой, не существует вас как слушающего субъекта, не существует меня как говорящего объекта, не существует процесса двойственного общения, не существует процесса индивидуализации каждого из нас. Если мы следуем адвайте, то это означает, что все, включая субъект, объект и процесс взаимодействия, – это Брахман. А если Брахман один, то как можно говорить о субъект-объектном общении? Это же противоречит самой сущности адвайты. Другими словами, Брахман сейчас общается сам с собой, одновременно читая эту лекцию и слушая ее. Зачем Брахману самому с собой общаться, самого себя слушать, если он изначально абсолютно совершенен, безграничен, обладает полнотой, вечностью, знанием? Единственно приемлемый ответ таков: Брахман играет. Он обладает различными энергиями, и эти энергии спонтанно проявляются в зависимости от разных условий. Поэтому Брахман играет в отдельных заблуждающихся существ, в процесс просветления, в страдания, в иллюзии, в монашество, в мирянство. Эти игры глубоки, непостижимы и совершенны.
В относительном смысле мы можем сказать, что некоторые игры нам не подходят, например, когда на улице температура минус тридцать, эта лила нам не подходит. Но это наша субъективная оценка. Для Брахмана плюс три тысячи или минус две тысячи градусов – это ничто, поскольку для него нет подобных температурных диапазонов. Ограничения существуют именно тогда, когда мы смотрим на мир с позиции дживы (индивидуальной души). Но когда мы пытаемся анализировать дживу, мы обнаруживаем, что она не самосуща, что это игровая форма Брахмана. Если мы понимаем этот принцип, чистое видение возникает само собой. Нечистому видению нет места, если вы утвердились в адвайте. Другими словами, допустить даже на миг нечистое видение – это ересь с точки зрения адвайты. Коль нет ничего кроме Брахмана, а Брахман изначально совершенен, то как может быть что-то несовершенным? Несовершенным может быть только наше восприятие, которое не улавливает тонкость божественных игр.
Что нам делать, когда мы приходим к окончательным выводам адвайты? Мы просто можем вновь и вновь утверждаться в чистом видении, вновь и вновь узнавать свое «Я» как Брахмана, а все проявленное – как игры его энергии. Несмотря на то, что потребуется всего десять секунд, чтобы сказать это словами, утверждаться в этом понимании нам предстоит всю жизнь, поскольку в нас очень сильна память двойственности. Когда памятование недвойственности благодаря постоянному созерцанию очищает и постепенно вытесняет омраченное двойственное видение, мы обнаруживаем: «Да, святые говорили абсолютную правду – в этом нет никаких сомнений. С самого начала все так и было, просто раньше мое видение было омраченным».
