27.01.2005

«Тантра устных наставлений о тайном драгоценном светильнике чистого осознания».

Текст:

«Здесь нет ничего зримого, за чем ум мог бы устремиться; точно так же и пустотность этого измерения не может быть схваченной».

Когда речь идет о природе сознания, то говорится, что здесь нет ничего зримого, за что ум мог бы ухватиться. Часто природу Ума, или Великую Сущность называют Махабинду, или великая Сфера. «Не за что ухватиться» – это следует глубоко понять. Как только мы создаем какой-либо принцип фиксации для ума, мы теряем связь с единой Сферой. Неважно, находится ли этот объект снаружи, или это нечто внутреннее в виде переживания, но как только мы отдаем свою любовь, преданность и душу чему-то имеющему имя и форму, то сразу входим в иллюзорное видение, поскольку Абсолют за пределами имени и формы. При этом важно понять, что имя и форма не отвергаются. Например, вы сидите в медитации, видите величественные и возвышенные образы или даже божеств, но как только вы устремитесь на эти образы, вы потеряете свой внутренний центр. Людям это не понятно, но это хорошо известно святым и богам. Боги всегда медитируют на этот внутренний центр, не имеющий образов.

Вьяса, которому Брахма поручил написать «Махабхарату», обратился к Брахме с просьбой дать ему помощника, поскольку такое служение ему одному не под силу. И тогда Брахма дал ему в помощники Ганешу. Когда Ганеша явился к Вьясе, они начали обсуждать, как будут записывать «Махабхарату». Ганеша сказал: «Я же бог. Если я буду записывать в твоем режиме, то есть с перерывами на сон, еду, питье, то это для меня будет очень скучно. У меня мощный интеллект и высокая скорость записи, поэтому ты постарайся говорить непрерывно». Вьяса согласился, но поставил такое условие: «Можно будет прерваться, если ты что-то не понял из моих слов». Вьяса не мог поспеть за Ганешей, потому что тот обладал сверхясностью, сверхвидением. И когда Вьяса уставал, он выдумывал что-нибудь невразумительное или намеренно путал слова, говорил что-то непонятное, поэтому Ганеше приходилось задумываться над смыслом его слов. И в это время Вьяса принимал омовение, ел и немного отдыхал. Так писалась «Махабхарата».

Таким же образом тот, кто в своей основе имеет пустотный разум, обладает таким сверхвидением, сверхясностью. Если же мы вне центра, если мы схвачены концепциями, именем, формой, то быстро выдыхаемся, теряем прану, устаем, наш ум вязнет во впечатлениях. Мы чувствуем, что потеряли некую связь с источником энергии, вдохновения, божественной глубины, игривости, спонтанности, величия, чистоты, чувства священного. Мы чувствуем, что потерялись в каких-то обыденных мелочах. Это происходит, когда мы отвлекаемся от этого бесформенного центра и позволяем уму прилепиться к чему-либо.

Текст:

«Сам факт «быть осознающим» нельзя ухватить, подобно объекту. Если кто-либо относит себя к этому измерению как к чему-то, что можно принять со всей уверенностью, то он ограничен».

Сам факт осознавания нельзя определить логически, концепциями. Если кто-либо имеет умственную уверенность в своем осознавании, то уже говорится, что он не понял принципа этого осознавания. В христианстве есть термин «мнение». В нашей терминологии это отклонение. То есть иметь мнение – это значит занять какую-либо двойственную, жесткую, концептуальную позицию по поводу чего-либо, утратить самоосвобожденность, спонтанность, игривость, многозначность сознания и войти в какое-то очень двойственное, концептуальное видение. Однобокое восприятие реальности – это и есть мнение. И часто, когда мы встречаемся с так называемыми религиозными людьми, то большинство из них пребывают во мнениях. Они думают: «Это так, а вот это так». И такого человека невозможно переубедить, он готов сложить голову за свое мнение. Но если вы встречаетесь со святым, то он никогда вам так однозначно не скажет. Возможно, он такое и скажет, но на самом деле он так не думает, а скажет это он лишь исходя из вашего уровня сознания. Святой имеет многозначное сознание, многомерное. Он может посмотреть на проблему с восьми или даже семнадцати точек зрения, он может сказать: «Иногда это так, а иногда вот так. Это настолько неоднозначно, что его нельзя даже определить, потому что все зависит от условий, от кармического видения».

Когда мы смотрим на мир из Источника, сознание становится многомерным, полифоничным, многозначным; ничто не остается прежним, черно-белым, двойственным, когда мы открываем истинное созерцание. И вначале йогин, если он неопытный, сталкивается с этим многовариантным сознанием и цепенеет, теряется. В его уме могут появиться сомнение, блуждание, он подобен сороконожке, которая увидела, что у нее сорок ног, и забыла, как ей ходить. Йогин должен преодолеть этот период. В сутрах этот период называется «время великого сомнения». Раньше его видение было черно-белым и однозначным: «Вот сансара, а вот бог. Вот дьявол, а вот святые. Вот мир, а вот монастырь. Вот божества, а вот существа ада. Вот заслуги, а вот грехи, одни надо накапливать, а от других надо бежать как от чумы. Вот жизнь, а вот смерть». Но когда йогин входит в единую Сферу, его видение начинает меняться. Его чувство субъекта, себя как такового, оценщика, начинает меняться, у него уже больше нет жесткого восприятия: «Вот я, а вот мир». Все эти двойственные пары противоположностей начинают выглядеть иначе, совершенно многообразно.

Йогин понимает, что невозможно выразить природу реальности. Никакие концепции не могут ее описать. И боги, и дьяволы – это суть проявление Абсолюта. И ады, и небеса – это суть игра недвойственной реальности, ее манифестация. Все неоднозначно, все многомерно, полифонично и зависит от кармического видения. И если йогин не имеет правильных наставлений, он может сильно «спотыкаться» в это время и придавать большое значение собственной ясности, своим концепциям и видениям. Иногда он входит в это состояние и думает: «Теперь я имею это глубокое осознавание. А может святые этого и не понимали? Может я один такой, кто проник в эту великую реальность. Святые выражались так однозначно, а я чувствую неоднозначность реальности». И он иногда это хочет продемонстрировать другим. На самом деле, святые выражались, как кажется, однозначно, потому что они не придавали какого-либо значения словам. Они просто использовали общепринятую речь, вахара-вачана. И если йогин проходит этот период, не схватывается такой ясностью, то попадает в непостижимое, в пустотность. Если ясность характеризуется многовариантностью, многозначностью, то пустотность не характеризуется ничем вообще. О ней говорят: «Она непостижима».

Чтобы попасть в пустотность, йогин должен пройти искушение захвата ясностью, преодолеть внутренних мар ясности и войти в состояние полного отрыва от поверхностного интеллекта, и мира концепций. Тот, кто преодолел захваченность ясностью и вошел в пустотность, внутри подобен человеку, который не разделяет вообще никакие взгляды поверхностного сознания. А если он их и принимает, то условно, как относительное измерение. Он может занять одну точку зрения, а затем другую, противоположную, при этом не связывается ни первой, ни второй. Но в зависимости от ситуации, он, разумеется, безошибочно занимает ту точку зрения, которая соответствует ситуации. Поэтому про практикующего лайя-йогу говорят, что он может занять две противоположные точки зрения, зная, что исконное «Я» концепциями не связано. Концепции, вместо того чтобы быть какими-то ограничителями или указаниями, становятся украшением великой Сферы, они становятся просто ее игрой. Тем не менее мы можем использовать различные концепции в целях привлечения энергии, в качестве опоры, для направления санкальпы, то есть концепции не отрицаются.

Текст:

«Если есть привязанность к этому типу практики, то вы сами помещаете себя в ловушку, как шелкопряд, нарушающий процесс своего развития. Поэтому те, кто желают обрести состояние будды, должны отсечь ум на корню».

«Отсечь ум на корню» означает освободиться от любых мысленных представлений, понять, что ни одна из идей не принадлежит истинному «Я». При этом не следует порождать к концепциям враждебное отношение. Отрицать концепции, занять по отношению к ним негативную позицию – это тоже разновидность крайности. Их не нужно отрицать, а следует просто признать, что они всегда являлись игрой на поверхности зеркала великого Ума. Если мы их признаем игрой, то концепции безвредны и даже полезны в относительном измерении. Если же мы не признаем их пустотную самоосвобожденную сущность, а считаем чем-то самодовлеющим, концепции угрожающе сгущаются в трехмерную материальную голограмму – этот мир, определенное видение. Все знают, как концепции, мысли могут наслаиваться и закрывать, изменять сознание. Например, вы внезапно рассердились на что-нибудь и начинаете думать об этом, потом вы думаете все больше и больше, стягиваете примеры из прошлого, воображаете что-либо омраченное и в результате чувствуете, что все вокруг вас покрыто негативом, мир кажется ужасным, кошмарным. Внезапно вы встречаете человека, от которого веет благостью, любовью, святостью и думаете: «Это же надо! Как я залез в такую яму? Мир ведь на самом деле совсем не такой. Это же я сам все придумал. Это я позволил мыслям соткать такую паутину, а потом сам же и залез в нее». Так все люди силой мысли создают вокруг себя мир кармического видения. Но если йогин знает принцип обнаженного осознавания и самоосвобождения, то он обрезает мысли в самом начале. Он просто не позволяет им развиваться. Если мысли и появляются, он смотрит на них как на игру самоосвобожденного разума. И тогда мысли не имеют энергии, а его внутренняя бхава не подвергается никаким флуктуациям.

Текст:

«Такое состояние немышления есть многообразие форм всегда юного осознания. Поэтому следует знать, что корень всего – это само состояние осознания».

«Состояние немышления» означает, что наше главное сознание находится в том месте, где нет никакого мышления. Тем не менее на периферии мышление может и должно производиться. Однако мы смотрим на мысли из точки внемысленного присутствия. Его называют «всегда юное осознание». «Всегда юное» означает, что оно не пятнается сформированным опытом, не пятнается мышлением. Оно всегда свежее, словно вы только что родились, поэтому у вас еще нет никаких представлений.

Откуда возникает плохое настроение, чувство вины, связанность, клеши и прочее? Они возникают из памяти, а память возникает из прошлых впечатлений. Сознание имеет отпечатки прошлых впечатлений, поэтому оно само себя связывает. Можно сказать, что живые существа непрерывно помнят, что они живые существа, обладающие кармой, клешами. Именно поэтому они не могут помнить себя как Абсолют. Когда мы входим в юное осознавание, мы не помним себя как живые существа, обладающие ограничениями, а просто постоянно находимся в этом юном осознавании. Самоосвобождение вначале возникает на поверхностном уровне, затем оно должно проникнуть глубоко в подсознание. Мы должны самоосвободить нашу прошлую жизнь, нашу биографию, наши привычки, привязанности и все то, что где-то на глубинных уровнях связывало нас. Затем мы должны самоосвободить самскары всех прошлых жизней.

В древности был царь Мучукунда, который сражался на стороне богов. У него был свой виман, и он мощным тепловым оружием поражал асуров. Его вклад в битву был таков, что без него боги могли даже не одержать победу. Когда победа была одержана, боги сказали ему: «Мучукунда, ты можешь просить любое благословение за то, что оказал нам такую помощь». Мучукунда во время битвы сильно устал и был очень изнурен, поэтому он сказал: «Я хочу отправиться на Землю и хорошо выспаться. Дайте мне благословение, чтобы я мог выспаться, а если кто-то потревожит мой сон, чтобы только одним взглядом я мог его испепелить». Боги пожали плечами и подумали: «Ладно, раз он хочет такое благословение, пусть получит». Мучукунда спал беспробудно в одной из пещер несколько лет. Однажды Кришна вызвал на бой демона, и когда этот демон погнался за ним, то Кришна забежал в пещеру, в которой спал Мучукунда, и набросил на него свое оранжевое одеяние. Увидев в пещере спящего в оранжевых одеждах, демон подумал: «Наверное, это Кришна так устал от погони, что теперь решил отдохнуть». И он сильно пнул его ногой. Мучукунда пришел в ярость из-за этого, посмотрел на демона и мгновенно испепелил. Так проявилась лила Кришны. Он сказал, что специально затеял эту ссору с демоном и эту погоню, желая сразу «убить двух зайцев»: и чтобы демон сам себя убил без его участия, и чтобы дать настоящий даршан Мучукунде.

Текст:

«Закончена восьмая глава «Учение, подобное бритве» «Тантры тайного драгоценного светильника чистого осознания».