17.01.2005

Текст:

«Дакша, сын самого творца Брахмы, великий святой и правитель, отец первой жены Шивы, Сати, невзлюбил зятя по многим причинам. Но главным образом, он не одобрял образ жизни Шивы, его нецивилизованные манеры и его жуткую компанию безобразных духов, карликов и ведьм, сопровождающих Шиву на местах кремации. Это входило в полное противоречие с ведийскими представлениями Дакши о Дхарме и приписываемыми ею правилами поддержания ритуальной чистоты. Именно поэтому Дакша не счел возможным пригласить на грандиозный праздник великого жертвоприношения богам ни дочь Сати, ни ее мужа Шиву».

Это одна из самых известных историй, которая предшествует описанию того, как появились десять гневных богинь махавидий. «Махавидья» в переводе значит «великое знание». Дакша очевидно был недостаточно святым, поэтому, хоть он и отдал свою дочь замуж за Шиву, великого йогина и сиддха, у него были фиксированные представления о чистом и нечистом. Шива выполнял практики с гуной тамас, поэтому саттвичные представления Дакши расходились с восприятием Шивы.

Говорят, когда Шива женился на Парвати – дочери царя гор (это его супруга Сати, которая переродилась в следующей жизни после самосожжения), царь гор и его супруга не видели его до свадебной церемонии. Когда на торжество приходили посланцы от Шивы, то каждый последующий бог был более великолепным, чем предыдущий. Увидев одного из богов, теща Шивы, супруга царя гор, подумала: «Вот это точно Шива!» Но это был бог ветра. Когда пришел другой бог, она подумала: «Это, наверное, точно Шива! Он еще более великолепен». Но когда пришел сам Шива, полуголый, обмазанный пеплом, в сопровождении сгорбленных духов, старух, демонов, имеющий из одежды только змей и четки, она упала в обморок, лишившись чувств. Катаясь по полу, она кричала, что никогда не отдаст свою дочь за такого демона и ужасного человека. И только после многочисленных уговоров, этот вопрос все же был улажен.

Текст:

«Узнав об этом, Сати в гневе решила одна без приглашения пойти во дворец отца и объясниться с ним. Но Шива категорически запретил ей делать это. Дальше произошло следующее. Сати пришла в неописуемую ярость. Глаза ее покраснели и запылали грозным огнем, тело затряслось от гнева. Увидев ее в таком свирепом виде, Шива закрыл глаза. И когда он открыл их, то увидел стоящую перед собой страшную женщину, которая прямо на его глазах становилась старой, теряя прежнее обаяние и красоту. У нее появились четыре руки, волосы спутались, все тело покрылось испариной, язык безобразно вывалился изо рта и мотался из стороны в сторону. Она вдруг стала абсолютно голой, если не считать гирлянды из отрубленных человеческих голов на шее. Она стояла перед Шивой, сияя подобно миллиону солнц и заполняя все пространство жутким громоподобным хохотом».

Поскольку Сати была йогини-махасиддха, она продемонстрировала Шиве свою гневную форму. Гневная форма означает, что недвойственное сознание йогина объединяется с грубыми энергиями муладхара-чакры, свадхистана-чакры. Грубая плотная энергия обладает особым проявлением, то есть это нижние миры неорганизованной, хаотической шакти, где действует принцип силы, энергии. Символ этих миров – Кали. Это богиня, попирающая труп Шивы, то есть энергия, попирающая осознавание, энергия, превосходящая осознавание.

Текст:

«Шива испугался и кинулся бежать от нее, куда глаза глядят. Но она издала такой дикий крик, что он застыл на месте, как парализованный, будучи не в силах не то, что двигаться, но даже пошевелиться. Чтобы быть абсолютно уверенной, что Шива от нее не сбежит, Сати окружила его с десяти сторон десятью богинями – махавидьями, десятью своими различными манифестациями. Шива спросил у нее: «Кто они?» И она ответила, что это ее подруги, ее формы. Куда бы Шива ни пошел или ни посмотрел, везде перед ним стояла фигура одной из подруг, и от этого его страх еще более усиливался. Не в силах больше выносить это ужасающее зрелище, Шива опять закрыл глаза. Когда он снова открыл их, перед ним продолжала стоять голая черная женщина с растрепанными волосами. Шива в растерянности спросил у нее, куда же делась его возлюбленная жена Сати. На что та ответила, что это именно она и стоит перед ним, а вместе с ней ее подруги-богини: Кали, Тара, Трипурасундари, Бхуванешвари, Чиннамаста, Бхайрави, Дхумавати, Багаламукхи, Матанги и Камала. Чтобы избавится от этого кошмара, Шива согласился исполнить ее желание и разрешил ей идти к отцу. Сати приняла прежний облик, пошла во дворец и там убила себя, бросившись в жертвенный огонь».

Говорится, что когда Сати вместе с Шивой пошли все-таки на жертвоприношение Дакши, то Дакша не сделал подношения Шиве, а сделал его другим богам. Мотивировал он это тем, что Шива, по его мнению, ведет себя недостойно, не в соответствии с ведической Дхармой, поэтому не подходит для того, чтобы быть объектом почитания. Шива с самого начала знал, как будет развиваться ситуация, поэтому отговаривал Сати идти на это жертвоприношение. Но Сати давно хотела повидать отца и родственников, чтобы восстановить взаимоотношения. И когда на этом жертвоприношении она увидела, что так оскорбительно обошлись с ее мужем и гуру, то вошла в самадхи и сожгла свое тело силой внутреннего тапаса. Она не бросилась в жертвенный огонь, а воспламенила свое тело силой элемента огня, и ее тело просто сгорело.

Вопрос:

«Эта история реальная или это некая эпическая история?»

Истории, которые описываются, не обязательно проходили в физическом мире. Они могли происходить в чистом видении йогинов и риши, которые их созерцали. Боги – это многомерные существа, которых трудно обозначить принадлежностью только к одному миру или сказать, что они действуют только на одном плане. Даже святые тоже являются многомерными существами, не говоря уже о богах. Да и вы сами можете сказать, что снаружи делаете одно, а внутри практикуете другое, поэтому вас трудно описать всего лишь двумя словами. С богами все гораздо сложнее, поскольку они могут эманировать свои иллюзорные тела в различные миры. Причем эти иллюзорные тела могут одновременно совершать разные вещи. Богам высших сфер не обязательно спускаться в мир людей, им достаточно послать туда свою копию, эманацию, которая частично содержит их шакти. Эта эманация может проецироваться сама по себе в виде голографического образа, входить в тела других людей или рождаться как аватар. И когда вы слышите такие многочисленные истории, то их надо понимать именно так. Некоторые из них проходили в чистом видении, а некоторые были реальными действиями аватаров или эманаций.

Эта история заканчивается тем, что Шива ушел с жертвоприношения, будучи вне себя от ярости. Испытывая страдание и гнев из-за того, что Сати покинула на этом жертвоприношении тело, он создал гневную форму самого себя – демона Вирабхадру, то есть гневное божество, и послал его разрушить жертвоприношение. В итоге произошло грандиозное магическое сражение демона Вирабхадры и брахманов, которые пытались защитить жертвоприношение, используя силу мантр. Но Вирабхадра, созданный гневной силой Шивы, был очень силен, поэтому он полностью уничтожил жертвоприношение и убил самого Дакшу, отсек ему голову. Вирабхадра не мог остановить свою ярость, пока его не образумили и не усмирили. И все это произошло по причине того, что у Дакши не было видения единого «вкуса». Двойственные представления Дакши не позволили ему распознать великолепные качества Шивы как бога или как йогина.

Для нас понятие единого «вкуса» – это центральное понятие, к которому мы идем во время духовной практики. Чем глубже ваша практика, тем больше должно развиваться ваше понимание единого «вкуса» – сомараса-видья.

Единый «вкус» означает восприятие всего равностным, одинаковым. Но не в том смысле, что мы ко всему одинаково безразличны, а в том смысле, что мы все видим одинаково священным, одинаково возвышенным, одинаково абсолютным. Если сначала наши представления о возвышенном и священном были очень ограниченным, то есть возвышенное мы в основном связывали с божествами, с возвышенными переживаниями, имели узкие представления о плохом и хорошем, правильном и неправильном, то по мере практики диапазон нашего чистого видения, единого «вкуса» постепенно расширяется. И тогда мы начинаем видеть возвышенное в обыденном, то есть в том, в чем раньше даже не догадались бы увидеть. Поскольку наш ум утончается, мы начинаем прозревать возвышенное. Говорят, что святой даже в простом человеке увидит святого, а простой человек даже в святом умудрится увидеть обычного человека. Например, Ним Кароли Баба, увидев какого-либо обычного человека, даже пьяницу, говорил: «Смотри, это великий святой!» Окружающие думали, что Ним Кароли Баба просто так озорничает, юродствует. Как-то раз его спросили: «Почему ты так говоришь?», он ответил: «В нем на самом деле есть такая потенция! И даже просто назвав его так, я пробуждаю в нем эту внутреннюю святость, которая всегда присутствует, даже если она прямо не видна».

По мере развития единого «вкуса» мы привыкаем видеть эту внутреннюю святость во всех объектах. Если раньше мы связывали понятие святости с фиксированными представлениями только красоты, чистоты, возвышенности, то постепенно начинаем видеть, что чистота, красота, возвышенность пронизывают даже обыденные проявления. Это происходит при условии, если вы находитесь в правильном состоянии созерцания, если вы видите мир обнаженным осознаванием, не прикрепляя к нему ни ярлыков, ни оценок, не натягиваете на свое восприятие сформированный опыт, а смотрите в реальность прямо. Это и есть ключ к пониманию чистого видения. Тот, кто не понимает этого принципа, будет иметь чистое видение только в момент богослужения, пребывания в храмах, рядом со статуями и прочее. Но чистое видение неизбежно возникает как результат созерцания и обретения единого «вкуса». Когда йогин развивает глубину чистого видения и единого «вкуса», он начинает прозревать священность и чистоту даже в том, что считал отталкивающим, отвратительным, неприятным, неподобающим или приносящим страдание. Повсюду он начинает получать божественный даршан. Одни даршаны мирные, а другие гневные, но в чистом видении им все воспринимается одинаково божественно. То есть он уже не теряет эту связующую нить, единое видение, для него все становится как бы единым на «вкус».

Пока йогин не обрел понимание единого «вкуса», он не может быть святым. Максимум, кем он может быть, – святошей. То есть святоша, в отличие от истинного святого, – это тот, кто имеет суженное сознание и фиксированные представления о святости, об Абсолюте, о святом. А истинный святой – это тот, кто реализовал чистое видение и единый «вкус» повсеместно.

Говорят, Рамакришна поклонялся богине Кали по тантрическому ритуалу, то есть с рыбой, вином, мясом, выпивая мочу и поедая испражнения. Когда он начал так практиковать, друзья и родственники подумали, что он сошел с ума, и отвернулись от него. Потом ему кто-то сказал: «В том, чтобы поедать собственные испражнения, нет проявления единого «вкуса». Ведь это же собственные испражнения, а не чужие». Тогда Рамакришна отыскал канализационную яму, нашел там чужие испражнения и попробовал их. Но перед этим он, разумеется, помолился богине Кали, которая вошла в его тело. Таким образом, он реализовал состояние единого «вкуса», когда для него уже буквально все было на один «вкус». В сознании Рамакришны, в тело которого вошла Кали, не было испражнений, мяса или рыбы. Это все было только в кармическом видении человека, а в его видении был восхитительный эликсир бессмертия, нектар. Однако нужно по-настоящему войти в чистое видение, чтобы это увидеть.

Чистое видение означает, прежде всего, вхождение в истинное недвойственное созерцание, которое порождает такой единый «вкус», когда твое сознание освящает все, что бы ни попадало в поле твоего восприятия. Именно такое освящение является критерием правильности чистого видения и единого «вкуса». Если такого освящения нет, конечно, чистое видение не может возникнуть. Освящение означает, что предмет наделяется тонкоматериальной духовной праной, то есть на тонком уровне предмет реально изменяет свои качественные параметры и вместо обыденных качеств начинает обладать благословляющими качествами. То есть происходит трансмутация тонких пран и элементов.

Сначала мы немногое можем благословить или трансмутировать. Это могут быть, например, наши эмоции или мысли. Если вы не можете трансмутировать что-то грубое, вы не должны пытаться это благословлять и применять, поскольку можно оскверниться. Например, вы знаете: «Сила моего чистого видения пока может трансмутировать только мысли, эмоции или только какие-то небольшие вещи». Это значит, что вы знаете диапазон своего присутствия и чистого видения. Однако по мере практики диапазон чистого видения и единого «вкуса» возрастает, поэтому вы можете трансмутировать все более грубые и плотные праны. Ваше сознание становится более высоким, а это значит, что вы менее зависите от страданий, неблагоприятных условий. Ваш единый «вкус» охватывает все большие области вселенной.

Классическим критерием проверки единого «вкуса» являлась способность практиковать в местах силы и усмирять препятствующих гневных существ, недоброжелательных духов. Это означает способность трансмутировать их сознание, превратив в чистое видение божеств.

Другой критерий – способность трансмутировать собственные неблагоприятные переживания, например страдания физического тела или ума, то есть умение легко менять собственные внутренние переживания на что-то позитивное. Здесь мы приходим к такому способу практики, который называется «Видеть страдания как путь». Другими словами, когда возникают переживания, которые не нравятся, вносят дисгармонию или диссонанс, то вместо того чтобы по привычке занимать к ним позицию неприятия, давать им ярлык негативного, бороться с ними, йогин пытается сделать их путем для практики созерцания. Он старается увидеть их чистую и священную сторону, научиться созерцать, жить, танцевать, играть с этими переживаниями, полностью сублимировать их в мандалу чистого видения. Тогда внезапно йогин видит, что то, что он считал приносящим ему беспокойство или страдания, является на самом деле ценнейшим материалом для работы, настоящей живительной пищей для его духовного тела, можно сказать, самым лучшим витамином, в кратчайшие сроки дающим мощный единый «вкус» и ведущий его к подлинному просветлению. И тогда он чувствует, что препятствия или страдания являются настоящими благословляющими божествами для его практики. Тот, кто способен делать страдания, препятствия или неблагоприятные факторы путем для созерцания – настоящий вира-йогин.

Ваша дальнейшая практика как раз в том и заключается, чтобы ваш единый «вкус» пестовался и усиливался, становясь все более глубоким из месяца в месяц, из года в год. То, от чего может потерять осознавание или стабильность обычный человек или обычный практикующий, не может подействовать на настоящего мастера практики. Йогин, реализовавший единый «вкус», видит все пронизанное Абсолютом, для него нет больше ничего, кроме Абсолюта. Он не видит больше разрозненных предметов, а видит потоки одной энергии, которые переливаются, играя в различных аспектах. Он не видит больше прошлого, настоящего или будущего, а видит смену бесчисленных психологических состояний восприятия, которые появляются и исчезают, словно волны.

Именно единый «вкус» является критерием подлинной практики. В состоянии единого «вкуса» ритритные затворы и трудное служения – это примерно одно и то же, одна и та же форма медитации. Изысканный прасад или его отсутствие – одна форма. Боль или наслаждение представляются одной формой праны. Именно ровность ума является показателем настоящей святости йогина. Когда вы действуете в повседневной жизни и возникают дестабилизирующие ситуации, вы просто можете напоминать себе: «Единый «вкус» всех явлений». Этого достаточно, чтобы самоосвободить все, что бы ни происходило. На одной стороне реальности есть то, что нам нравится, то есть позитивное, хорошее; на другой стороне реальности есть то, что мы отвергаем, то есть негативное, плохое. Но в истинной реальности нет ни хорошего, ни плохого. Нет плохого, а есть то, что нам не нравится, также нет хорошего в общепринятом смысле, а есть то, что нам нравится. То есть это дуализм, двойственность. И когда мы занимает третью точку, абстрагируясь от этих двух полюсов, то смотрим с позиции третьего лица, с позиции недвойственности. Мы входим в состояние центра вселенной, которое именуется «естественным». Оно не зависит от окрашенного оценками восприятия индивида, оно беспристрастно и видит мир таким, как он есть.

Так называемой правдивой картины вещей реальности мира не существует. Правда у каждого своя, поскольку она определяется узкими ценностями кармического видения. Правда голодного духа и асура – это две разных правды. Таким же образом отличается правда мирского человека от правды святого и божества. Есть такая поговорка: «Что русскому хорошо, то немцу смерть». Правда – это всего лишь фиксированное представление в кармическом видении. Но когда мы открываем естественное состояние и входим в единый «вкус», мы находим одну великую правду, которая действует всегда и в любой ситуации.