14.10.2004

Комментарий к тексту «Рамалинга Свамигал. Тируварупа»

Текст:

«О Господь! Ты вошел в мое тело, ум и мысли. Ты осчастливил меня, дав Свое Благословение и радость. Ты даровал мне Свет Высшей Мудрости, освятив меня Сиянием. Это был один из способов, которым Ты воспользовался, чтобы освободить меня из непостоянства. Когда я смог полностью убрать свои мысли, чувства, суждения и понятия, Ты внезапно вошел в меня, и слезы потекли из моих глаз. Твой Свет Высшей Мудрости окутал меня, и Твоя воля стала моей. Я исчез, как исчезают миражи в пустыне. И если Ты решишь, что этот путь легкий для меня, то я готов принять любой из Твоих путей, даже самый сложный. Если хочешь, забери мое тело и жизнь – зачем они мне без Тебя? Мне нужен только Ты, и я соглашаюсь на любой путь, лишь бы быть с Тобой. Твои Святые Стопы свидетельствуют тому, что я сказал, потому что мое сердце открыто для Тебя, и Ты сам знаешь все обо мне. Ты вошел в мое тело, и оно стало храмом для Тебя. Слава Тебе, Отец, Слава Тебе, мой Учитель. Слава!!!»

Речь Рамалинги – это его бхава, это его дыхание, это естественное состояние его самоосознания, его праны, жизненной силы.

Такими словами, какими он выражается, писали тысячи поэтов. Некоторые писали даже красивее. Но когда это идет из бхавы, из зрелой праны, из истинной йоги, у этого совершенно другой вкус. Он не убеждает, он не разъясняет. Что-то происходит с самим пространством. Он мистическим образом воздействует на само пространство, и здесь уже нет выбора.

Когда Рамалинга выпустил в свет книгу со стихами «Божественная песнь» («Тируварулпа»), на него подали в суд несколько пандитов. В иске они заявили, что такое название может давать только святая душа, но известно, что в наше время святых нет, что все святые были в прошлом – наянары, восемнадцать тамильских сиддхов и прочие. Поэтому они пожелали, чтобы Рамалинга исправил название книги. Но когда Рамалинга пришел в суд, все встали. И эти пандиты тоже встали, сложив руки в жест «намасте». Только судья не встал, потому что был из другой мандалы, хотя поа у него тоже произошло. Он, моргая глазами, спросил у тех пандитов, которые подали иск: «А почему вы встали?» Они сказали: «У нас принято вставать, когда входит святой». Тогда судья сразу же аннулировал их иск, сказав пандитам: «Вы сами только что признали его святость».

Это бхава. Здесь не нужно убеждать. Такова ануграха. Когда она приходит, Дхарма исчезает.

Когда Рамалинга говорит: «Ты вошел в мое тело, ум мысли», то это видение из истинной мудрости, а не из ясности понимания формул, методов. Это истинное осознание, что есть интеграция, что есть созерцание. Созерцание – это чистое отражение, а не визуализация.

В чистом виде отражать может только чистая душа. Поэтому созерцание осуществляется самым тончайшим, самим чистым сознанием, душой, и тогда говорится, что исчезли суждения, понятия, чувства, мысли. Мы не видим Бога, потому что меняем его на свои мелкие страсти. А бхава означает, что мы видим Бога в форме чувства. «Бха» означает «Бхагаван», «ва» – это биджа-мантра. Грубо говоря, это чувство тонкой праны. Но это не эго в чувстве, а это Бог.

Текст:

«О вы, кто тоскует о Боге! Я кланяюсь вашим ногам. Я, бедный слуга Бога, хочу сказать вам, а вы соизвольте послушать. Примите меня как слугу Бога, который может поделиться с вами секретом, как открыть сердце для вашего Отца.

Любите Бога днем и ночью, когда вам весело или грустно, когда вам нечего есть или пить. Любите Того, кто спонтанно создает вселенные и миры. Читая веды, не становитесь философами, которые только и знают, что спорить о Боге – какую Он имеет форму и где находится или живет. Не упускайте время зря. Все эти беседы не дадут вам никакой награды, и Вы не узнаете Бога даже на миллиметр. Но когда Вы откроете свое сердце для него, убрав все свои знания, понятия, мысли, волю и желания, то тогда Вы узнаете Бога в его полноте и во всех Его качествах. Станьте, подобно ребенку, то плачущему, то смеющемуся. Бог – совершенно чистое счастье. Будьте рады прибыть ближе и увидеть это своими глазами, ощутить это своим телом. Я объявил вам высшую правду, в которой нет сомнения».

Это очень простые слова. Это слова из сферы самаи. Эта простота несет в себе реализацию. Он даже не говорит здесь об отклонениях, о различных препятствиях. Он говорит о бхаве, о своей любви. Он видит Бога везде, и в отклонениях тоже. И тогда это уже не отклонения.

Рамалинга говорит о том способе видения, о котором говорят все святые. Это прямое видение. Душа и Бог. Здесь нет места даже для Дхармы и отношений, чувств и так далее. У нас куча опытов, а мы потом говорим: «Не было ничего – одно блаженство. Даже меня не было – одно блаженство». А куда оно делось? Это просто самоэкзальтация. Это отношение. Мы хотим чувствовать. Это те же самые желания. Мы хотим получить из этих отношений то, что считаем наслаждением. Поэтому свами здесь и говорит: «И когда радостно, и когда плохо». Когда у нас чешется в промежности, нам хорошо. И мы думаем: «Вот здесь Бог близко». Мы фантазируем на эротические темы и думаем: «В ее (его) глазах я вижу Бога, я касаюсь бесконечности». А когда нам чуть-чуть не по душе, то у нас вытянутое лицо, мы еле-еле сдерживаем свои желваки, чтобы зубы не сломались.

Выше йоги стоит бхакти. Это не то бхакти, которое через десять минут заканчивается. «Дайте мне бхакти! А то через пятнадцать минут у меня заканчивается бхакти!» О бхакти вообще ничего нельзя сказать. Это любовь к божественному. Это бхава. Это шакти Бога.

О бхаве обычно не рассуждают, потому что о ней нечего сказать. Она или течет в крови, или не течет. Ее нельзя достичь. Бхакти приходит только с милостью.

Но это не значит стать тупым. Только когда душа очищается, очищается и разум. С очищением разума очищается буддхи. Буддхи можно называть по-разному, но буддхи – это просто способность ясно представить.

Без очищенного буддхи нет ни начальной концентрации, ни тем более тонкой. Нет созерцания. Поэтому когда душа очищается, становится простой, чистой, искренней, то пространство чистого ума становится широким и способным вместить в себя все, к чему бы ни развернулось созерцание. Оно вмещает это, проникает в это, переживает это. Оно становится единым с этим. Это йога.

В результате этого исчезают объект и субъект. Об этом говорят, как о плоде йоги. Но дальше не говорят. Говорят, что дальше – бхава, самая. Этот уровень не требует уже ни внимания, ни понимания, ни усилий, ни тотальной отдачи. Он требует тебя самого. Здесь не может быть отношений. И критерием чистоты этого уровня является то, каковы твои фантазии, есть ли отношения.

Здесь не может быть отношения. Здесь только отдача. Но это вовсе не означает стать каким-то отупевшим, ибо признак правильной отдачи – это очищение разума, очищение ахамкары. К примеру, в «Даттатрея каваче» так и говорится: «Защити мою ахамкару, мое эго». Потому что это уровень чистого видения. Нет зла, нет плохого ни в чувствах, ни в эго, ни в страстях.

Созерцание – это ваханы божественного, это сосуды праны. Но когда есть отождествления, есть отношения с этим, то это уже оболочки.

И Рамалинга здесь говорит о чистом счастье очень просто, словно ребенку.

Непредвзятые образы. Чтобы удерживать даже в медитации свое сознание на этих образах, буддхи должен быть очищен. Способности ясного представления возможны, когда этот тонкий слой не тревожим более грубыми волнами. Поэтому все остальные практики, которые называются базовыми, подводят именно к такому состоянию присутствия, к опустошенности души и нужной направленности.

Препятствия в уме, сомнения, неразрешенные вопросы по отношению к истине, пути, по мере углубления в это также начинают исчерпываться. Это разные уровни прозрения, разные уровни передачи. На разных уровнях передача происходит по-разному. Нельзя сказать, что Бога в какой-то момент нет.

Однажды к одному вайшье пришли две богини, превратившись в двух прекрасных женщин: богиня богатства и богиня бедности. Они сказали ему: «Ты должен выбрать кого-то из нас». Он сразу понял, кто это. Поскольку он не был глуп, то подумал, что если выберет богатство, обидит бедность. А обидеть богиню – это заработать себе плохую карма. Если же он выберет бедность, то богатства ему не видать. Тогда он прикинулся немного смущенным и сказал: «Я в затруднении». Они ответили: «Ты обязательно должен сделать выбор». Он сказал: «Хорошо. А можно мне как-то сравнить вас в разных освещениях, посмотреть, в каком месте кто как из вас выглядит?» Они ответили: «Да, мы не торопимся, конечно». Тогда он богине богатства говорит: «Зайди сейчас в дом и встань за порогом в доме». А богине бедности говорит: «А ты иди к калитке, как бы выходя». Они засмеялись и пошли в указанные места. И тогда он сказал им так: «Вот ты, богиня богатства, так замечательно смотришься в доме, что кажется, будто прекрасней тебя никого нет! А ты, богиня бедности, так очаровательна и великолепна, когда уходишь!» Богини оценили его находчивость, поэтому он заслуженно получил от них то, что и хотел.

О чем это говорит? Это говорит о том, что у него был довольно ясный разум. Он не потерял чистого видения, не вынес суждений, не пошел на поводу у эмоций, его не сбили с толку страсти. Более того, он доставил радость богиням, сублимировал все эти кармы, то есть самоосвободил все самым правильным образом. Для этого требуется гибкость, чистота и бхава.

Текст:

«О мужчины и женщины мира!

Вы находитесь в постоянном разногласии. Действительно ли вы думаете о Боге, вечно танцующем в сердце Своего творения и просите Его Милости? Даже если Вы совершали злые речи и поступки, то все это растает как снег весной, если Вы просите в искренней молитве у Бога Милости. Только Он может помочь Вам искупить все то, что Вы совершали в прошлом.

Я действительно говорю правду, потому что сам прошел этот путь к Богу. Поскольку вы все мои друзья и родня, я вам говорю, чтобы разделить с вами истинную пользу».

Что такое правильная чуткость в садхане при созерцании? Не забывать, каким оком осуществляется созерцание. Помнить самую сущность всей садханы, то есть абсолютный смысл всей жизни. Каждое мгновение, когда вы практикуете, следует помнить абсолютную цель.

Есть практика танглем, когда все несчастья живых существ с искренним участием вдыхаются, затем представляется, как они в форме дыма по-настоящему входят в тебя, но силой внутреннего сострадания каким-то чудом все это трансформируется. И тогда на выдохе на этих существ из всех пор исходит свет, наполняя их. Здесь нет взаимообмена, пользы. Здесь берется только антипольза. То есть, для тебя здесь ничего нет. Это практика воззрения махаяны. Это сущность, основа сознания бодхисаттвы.

Постоянно говорится об уровне реализации в медитации, о погружении в дхьяны и так далее. На самом деле сначала это говорится лишь на понятийном уровне, поскольку не может быть по-настоящему реализована четвертая, третья и даже вторая дхьяна, если не зарождено сознание бодхисаттвы. Эта зрелость приходит именно тогда, когда вы обращаете свое внимание в эту глубинную тайну.

Нельзя сказать, как она рождается. Это приходит действительно как милость, которую нельзя создать личности. Говорится о препятствиях, о том, что если вы зависнете, то переродитесь на святых небесах, именно на уровне понятия. На самом деле тот, кто не зародил боддхичитту, кому она не раскрылась, тому не грозят святые небеса. Не грозят ему даже истинные дхьяны. Ему могут быть доступны лишь те дхьяны, которые являются внутренними, ложными, пещерными. Все углубления в медитации на этом уровне существуют, но они идут в параллельном измерении. Параллельный астрал, параллельный каузал, пустота.

Уровень чистых пран – это выход за ахамкару. Рамалинга говорит из самаи, из состояния, когда он не думает о себе. Эти вещи должны быть не понятыми поверхностным умом, а интуитивно уловленными, потому что они не касаются понимания, рассудка. То, что говорится о бхаве, о самае, – это прямое, здесь нет посредника.

Однажды три мальчика-пастушка – Кришна, Баларама и Сатьяяна допоздна заигрались в лесу, поэтому было поздно возвращаться домой. И Кришна уговорил их остаться ночевать в лесу. Пареньки были смелые, поэтому согласились. В лесу было много демонов, поэтому они договорились устроить дежурство и бодрствовать по три часа каждый. Первым должен был дежурить Сатьяяна – с десяти вечера до часу ночи.

Когда Кришна и Баларама быстро заснули, появился очень мощный демон. Но так как Сатьяяна тоже божественным воплощением Кришны в образе сатьи, колесницы истины, знания, то его сила была велика, поэтому он начал биться с демоном. Так прошло три часа в мощной битве. Но под конец Сатьяяна сильно разозлился и так врезал демону, что тот улетел. И тут как раз пришел конец его дежурству. Он разбудил Балараму и быстренько уснул, ничего ему не сказав.

Когда Баларама остался один, демон вдруг появился вновь. Его злость усилилась во много раз, поэтому он ринулся на маленького мальчика со всем остервенением. Но с одного удара он был просто размазан в каузале, потому что Баларама – это, в общем-то, Кришна в аспекте его силы. Баларама – это аспект Абсолюта в качестве вселенской силы. Можно сказать, это Гуру-таттва, это шакти. Поэтому демон с первого раза потерял зубы. Дождавшись окончания времени своего дежурства, Баларама разбудил Кришну и лег спать.

Демон опять собрался с силами и ринулся уже в полном отчаянии на маленького Кришну. Но Кришна даже не сдвинулся с места. Он просто смотрел на демона, и в его душе не возникло ничего, кроме его собственной бхавы. Естественное состояние Кришны – это тот, кто ворует сердца (чита-чора). И чем больше демон приближался, тем больше менялось его поведение. В конце концов до Кришны он добрался уже ползком на коленях, плача от всепоглощающей любви к нему. И когда проснулись Баларама и Сатьяяна, они поразились разнице между результатами их взаимоотношений с демоном и взаимоотношений Кришны с ним. Это тот момент, когда нет взаимоотношений. Это то состояние, которое является сердцем того, что называют истинным видением, бхавой. Здесь ничего не объясняется: никаких систем, никаких суждений. Что-то просто происходит.

Текст:

О мужчины и женщины мира! Слушайте правду, которая исходит из моих уст.

Опыты сна, горя, опасения, препятствия, прошли навсегда. Зло, отчаяние, невежество, темнота и боязнь оставили меня навсегда. Но зато процветание, любовь, бессмертное тело, счастье и радость прибыли, чтобы пребывать во мне в полной мере. Имейте в виду эту правду моего опыта.

О мужчины и женщины мира! Это добрая высшая милость Бога, которая не имеет ни начала, ни конца, заполнила мой разум и волю, и я стал вечным существом. И я помогу также и вам обрести этот высший свет милости. Эта божественная милость удалит из вас все понятия, такие как каста, различия между расами и понятиями догм и секта.

О вы, мужчины и женщины мира! Да пребудете все вы без исключения в радости, которая излилась на меня! Да пройдете вы этот путь все без исключения так же быстро, как я!

Можно говорить о йоге, о методах, но о любви к божественному ничего нельзя сказать. Нельзя ее передавать, потому что ей нельзя обладать. Но то, что о ней ничего нельзя сказать, не означает, что о ней ничего нельзя говорить.

Большое несчастье, когда начинаешь выносить суждения о подобных словах, о подобном способе изложения, когда оно является голосом простотой искренности.

Большое несчастье, когда ты берешь на себя роль судьи, порождая философствование, исходящее из умственных спекуляций.

Не существует критерия, который был бы выше бхавы. Никогда не будет и не было дхармы выше милости. В ней есть и самоосвобождение, и бесконечность, и йога.

Текст:

«О мой Господь! Ты вечный танцор в славе, рассеивающий невежество, иллюзию и зло. Я укрепил сердце, как сталь, и я хочу дать пищу этим голодным и бедным существам. Лишь единство всего живого может обеспечить вечный сытый праздник. Поэтому пусть будут молиться братья и сестры, все без исключения, чтобы уменьшить свой голод и насытиться вечным нектаром».

Это посвящение заслуг. Вообще, нужно иметь достаточно чистоты, чтобы читать другим это.

Шри Ади Шанкарачарья свою тантру, посвященную Ади Шакти, закончил такой мантрой: «Так же как ниранджана – лишь предложение солнцу его собственного света, так же как аргхья с водой от лунного камня – возвращение того, что принадлежит луне, так же как тарпана, предложение воды океану, – лишь угождение ему его собственными водами, так же, о Источник знания, этот гимн, написанный в Вашу честь, составлен из слов, уже принадлежащих Вам».

Это очень изысканная бхава, очень глубокое выражение того, о чем говорили другие мастера: в истинной бхаве заслуг не существует. Это уровень брахма-джняны, когда ничего не существует, кроме Бога: ни внешнего, ни внутреннего, ни в абсолютном, ни в относительном. Здесь нет собственника. Все есть только Бог. Поэтому как можно говорить дхарму от себя?

Когда Шанкара победил в споре Мадана Мишру, великого пандита, жена Мадана Мишры самоосвободила его сходу, сказав так: «Ты, мальчик, можешь считать себя великим пандитом, но меня ты не удовлетворил». Шанкара был полностью повергнут, но так как он сам был аватаром, то понял, что не обращал внимания на некоторые очень сущностные моменты. Его сердце было пробуждено, поэтому он решил обратить на это внимание. А когда он обратил на это внимание, то полностью реализовал бхаву на уровне праны, на уровне самаи. Когда он вернулся и рассказал что-то этой матаджи, то она признала его победу.

На самом деле Шанкара после этого быстро решил, что пришло время оставить тело, ибо он разрушит свое собственное учение. Поэтому в тридцать два года он дематериализовался, войдя в шакти. Потому что бхава говорит не словами, его бхава останавливает сердце. И здесь нет отношений. Здесь есть только полное рабство перед Богом. И оно вмещает в себя все. Это истинное покаяние, которое нужно понять. Это не что-то примитивное.

Говорится, что даже аватары Нара и Нараяна совершали покаяние, а покаяние – это другое название тапаса, сжигания себя. Это не просто сжигание, а сгорание в созерцании божественного, сгорание в бхаве.

Поэтому созерцание может осуществляться только оком бхавы, только плотью бхавы только в самаях. Передача созерцания происходит от Гуру к ученику. Гуру – это бхава. Она приходит изнутри или извне. Неважно, как она приходит. Не важно, как приходит милость. Она всегда приходит от Бога как милости, то есть ее нельзя придумать.

Строя отношения, мы отворачиваемся от этого, потому что в этот момент думаем о своих желаниях, о своих отношениях, о своих переживаниях, о своих целях, о своем мнении, о своем способе видения. Но, просто избавившись от этого, отбрасывая все это, бхаву не получить. Да и нельзя это все так просто отбросить, не заменив на что-то равнозначное по насыщенности. Только когда вся сущность, вся ценность, вся направленность сердца и души, входит в истинное созерцание, в касание истинного, тогда ум перестает рассеиваться и подпитывать частное.

Есть история о том, что однажды тьма пришла к Богу вся в слезах. Поскольку все является порождением Бога, то Он любит всех, и темноту тоже. Бог удивился и спросил: «Моя любимая дочка, чего ты плачешь?» А она говорит: «А чего ты такой злой ко мне?» Он спрашивает: «Как злой?! Ты что, с ума сошла, что ли?» А тьма говорит: «Да, злой! Почему ты мучаешь меня? Почему ты позволяешь свету меня рассеивать?» – «Как это?» – «А когда приходит свет, я всегда вынуждена убегать. Почему такая несправедливость? Ты любишь свет больше, чем меня». Бог ответил: «Да нет, у меня и в мыслях не было такого, чтобы любить кого-то больше!»

Он подумал, что это нужно как-то решить, поэтому позвал свет. Когда свет пришел, Бог спросил: «Ты почему тьму обижаешь?» Свет ответил: «Какую тьму?» Бог сказал: «Как какую? А вот…» Но когда Он обернулся, тьмы уже не было.

Милость обучает. Не нужно спешить применять на практике методы самооправдания. Это неправильно понятые методы, данные великими святыми: самоосвобождение, различные термины о гибкости ума. Это такое тонкое предательство. Лучше следовать таким простым, чистым, неизощренным наставлениям, как говорил Шанти Дева: «Если возникает в тебе гнев, стань подобным дереву. Остановись. Не размышляй. Не пытайся его сублимировать, направить туда или сюда. Извлекать нектар из яда – это удел махасиддхов. А ты просто остановись и не дай ему вылиться в форму. Если ты сможешь удержать при этом искренность сердца, направленность к истине, оно усилит эту направленность».

Также говорят святые-отшельники о практике в те периоды, когда концентрация или выход внутренних данных особо сильные. Они говорят: «Не позволяйте ни в коем случае внутренним возбуждениям облечься в образы. Просто удержите свое сознание в знании того, что это энергия чистого разума, чистая энергия души. Просто продолжайте в этом быть и думать о благе, о Боге, о недвойственности. Неважно, о чем именно думать, но важно думать о самом чистом. И если вы сможете какое-то время не пойти на поводу импульса, не вынесете суждения, мнения, то эта энергия освободится». Именно в такие моменты особенно часто совершается прорыв в тонкие сферы.

То есть предельное трепетание – это и есть энергия стресса кундалини. Но искусность, опыт и зрелость – это тонкое различение, способность не породить дурную бхаву, не увлечься бессознательным.

Можно говорить: «Дыши и читай мантру».

Дышать означает пребывать в этом потоке. Читать мантру означает не терять сущность практики, в каком бы состоянии ты ни пребывал. Мало того, обрести искусность и суметь распознать, как эта энергия высвобождается и наполняет этот святой образ. Святой образ – это то, что ты думаешь о высшей истине. Это божественный идеал, ишта-девата. Поэтому очень благоприятно и в начале практики, и в середине, и в конце иметь в сознании образ в форме божественной идеальной сущности.

Если это правильно, то это усиливает чуткость. Здесь не может совершиться захваченность формой. Если даже она будет свершаться, то эта чуткость также будет усиливаться, то есть это пойдет на пользу. Поэтому иметь ишта-девату всегда благоприятно.

И даже учение Падмасамбхавы – это практически чистая лайя-йога, только там о бхаве мало говорится. Он говорил так: «Даже если ты овладел высшим недвойственным созерцанием, никогда не оставляй садханы избранного божества, потому что это благие накопления. Это заслуги, которые теперь являются не личными накоплениями, а чистым благом. Это как драгоценности, которые теперь можно раздавать. Это как присутствие, которое излучает благоприятную для бытия бхаву, энергию». Поэтому благоприятно иметь избранное божество и особо не разглагольствовать о том, как бы не прозевать пустоту, недвойственность. Искренность расставит все по полочкам. Даршан, полученный от мастера, никогда не исчезнет, позволив захватиться.

Возможно, эти захватывания будут происходить, но они приводят к углублению. Но когда приходит время, даршан, данный мастером, снова поднимет уровень, расширив сознание, поэтому все пойдет на благо.

Не следует выносить суждения по поводу так называемых двойственных суждений и так далее, ибо все дхармы божественны.

Ом Ом Ом