13.10.2004

Продолжение комментариев к тексту «Вишуддхи марга» («Ступени на пути просветления»).

Дхьяны, следующие за четвертой (пятая, шестая и далее), трудно описываемы. В состоянии бесконечного пространства есть невозмутимость и однонаправленность, но нет блаженства и грубого восторга. Сознание расширяется, осознавая свою безграничную природу.

Когда йогин еще больше углубляет однонаправленность, он отбрасывает понятие пространства, видя даже поглощенность состоянием пространства как ограничение. Он понимает, что сознание настолько многомерное, что оно не может быть ограничено только пространством. Он превосходит последний из элементов – пятую таттву – элемент пространства и пребывает как бесконечное сознание в шестой дхьяне. Он переключает свое внимание на бесконечное сознание. Остается только беспредметное бесконечное осознавание, которое является знаком шестой дхьяны. Йогин пребывает как бесконечный космический дух в этом состоянии.

Тот, кто переживал подобные дхьяны, разумеется, уже превзошел свое обычное, человеческое состояние. Однако даже в стадии бесконечного космического сознания существует ограниченность собственным сознанием. Есть также невозмутимость, однонаправленность. На стадии бесконечного сознания стенки нашего ложного «я» ломаются, словно разбивается сосуд. Не существует больше внешнего или внутреннего пространства. Но существует еще тонкое сознание, чувство самости, которое это как-то воспринимает, регистрирует.

Хоть форма преодолена, хоть сознание присутствует как безграничное, есть четкое ощущение «я», «я есмь», которое еще осталось. Это как очень тонкое махаэго гипертрофированных размеров. То есть эта тонкая завеса, отделяющая сознание от Абсолюта, по-прежнему существует.

Если йогин и дальше продолжает пребывать в невозмутимости и однонаправленности, его сознание еще больше утончается, и тогда он переходит к седьмой дхьяне. Седьмая дхьяна – это состояние, которое можно охарактеризовать так: не «я есмь», а «меня нет». Йогин понимает, что быть чем-то или быть даже бесконечным сознанием – это ограничение, это уже какое-то выпячивание на поверхности Абсолюта. То есть как только ты есть ты, так сразу есть твои иллюзии. Он четко понимает, что «не быть» – это более глубокое состояние. Бытие всегда ограничено какими-то качествами.

Чтобы пребывать, необходимы качества. А качества – это уже связанность. Но небытие не ограничено ничем. В миг, когда он это понимает, его сознание мгновенно переключается на состояние седьмой дхьяны. Есть невозмутимость и однонаправленность. Ничто нигде не существует. Йогин освобождается сам от самого себя. Он понимает, что с самого начала его не было. Что этот пузырь на поверхности Абсолюта, волна на поверхности океана была как раз той самой большой загвоздкой. Сансары не было, а был этот пузырь, который сотворил огромную иллюзию.

Но когда происходит переход в седьмую дхьяну, наступает великий покой. Чувство «Я» полностью уходит. Происходит полный отрыв сознания от всего материального, даже от собственной индивидуальности. Это подобно небытию. Однако внутри этого небытия есть настолько тонкое сознание бытия, которое глубже чего бы то ни было. Йогин четко понимает: «Не быть – это глубже, не быть – это правильнее, не быть – это лучше». Это сознание, из которого ощущается небытие, является корнем, истоком, основанием.

Возможно, до этого существовали какие-то тонкие восприятия себя. На стадии небытия есть только небытие. Поэтому его называют «состояние отсутствия самости, собственности». Это очень отрешенное и очень запредельное сознание.

Может переживаться яркий свет, а может и не переживаться. Это зависит от энергетического состояния йогина. Но состояние пустотности, однонаправленности, невозмутимости, состояние отсутствия «я» переживается обязательно. И когда йогин приходит к этому великому ничто, он как бы по-настоящему понимает сущность бытия, сущность всех вещей. Он понимает, что все, что он думал о реальности, пока не добрался до этой границы, было заблуждением. С его «Я» спадают оковы, которые раньше ограничивали его. У его полностью уходит жажда самовыражения, хотя до этого у него всегда была жажда самовыражения, отстаивание своего авторитета, чувства собственной значимости, так как он связывал свою подлинную природу именно с эго, с какими-то грубыми вещами.

На стадии пустотности происходит переворот в ценностях, и вместо жажды самовыражения наступает желание невыражения, желание не быть, отсутствовать. Потому что это состояние признается более глубоким. Тот, кто его испытывал в медитации, хорошо понимает, что такое самотрансценденция, самоотдача. Для него это понятно.

Также возникает великая отрешенность, с помощью которой понимается, что все воспринимаемое – это иллюзия. Однако если йогин как-то попытается остановиться в этом ничто, то это тоже не является полным достижением.

И если йоги продолжает дальше медитировать, его ум еще больше утончается, и тогда наступает последняя, восьмая дхьяна. Ее называют «состояние ни познания, ни непознания». Это парадоксальное состояние. В нем также есть невозмутимость и однонаправленность. Но нельзя сказать, что в нем есть даже какой-то мельчайший акт познания.

В состоянии небытия седьмой дхьяны и пустоты не существует больше пространства. Не существует больше индивидуального «я»-сознания, а есть просто ничто. Но все равно еще есть какое-то восприятие, которое может воспринять это ничто, констатировать его. Но в состоянии восьмой дхьяны нет ни познания, ни непознания. Нельзя сказать, что познание есть, нельзя сказать, что его нет.

В седьмой дхьяне была пустота, но некое понятие о переживающем пустоту существовало. Но в восьмой дхьяне нет даже того, кто мог бы сказать, что ничто есть, или что его не существует.

Именно восьмая дхьяна – это то место, откуда звучит хлопок одной ладони. Когда йогин проникает в восьмую дхьяну, он видит этого самого ребенка бесплодной женщины. Именно на восьмой дхьяне становится ясной суть вещей. Другое дело, что человек не всегда может удержать это парадоксальное переживание в повседневной жизни. Но на время дхьяны, пока его ум был поглощен ей, он туда добирается.

На стадии восьмой дхьяны йогин может иметь непрерывное сознание, пока его поглощенность концентрацией длится. На стадии восьмой дхьяны возникает сильный соблазн, который трудно преодолеть даже йогинам высокого уровня, если они предварительно не породили санкальпу. Это соблазн войти в восьмую дхьяну и остаться в ней. Не касаться внешнего мира, уйти в непроявленное и поглотиться им. Такое переживание недвойственности радикально меняет все самооценки йогина. Он чувствует истину так, словно находится в самом сердце истины. Он переживает настолько невыразимое, настолько запредельное бытие, что нет нужды переживать что-либо еще.

Однако святые говорят, что тот, кто уходит в непроявленное, делает большую ошибку. Поскольку, остановившись там, он не сможет углубить свое состояние и достичь полной реализации. Поэтому путь концентрации – это всего лишь одна сторона реальности.

Текст «Вишуддха Марга» делится на два раздела. Считается, что второй раздел «Овладение проникающей мудростью» более важен, что ознакомление с различными стадиями дхьяны имеет второстепенную важность по сравнению с праджней (распознающей мудростью). Важность овладения дхьянами заключается в том, что ум йогина становится полностью послушным, легко управляемым. И тогда овладение естественным состоянием достигается в этой жизни. Глубокие дхьяны иногда называются играми концентрации, играми хорошо подготовленных и опытных людей, монахов. Но вторая сторона практики, праджня (распознающая мудрость), является более трудной. Именно эта практика называется созерцание.

Далее здесь описываются стадии практики распознающей мудрости (созерцания).

Оставив практику дхьяны, йогин затем должен выйти из восьмой дхьяны, из непроявленного, и развернуть свой ум к чувствам, наружу, переместиться из дхьяны и поглощенности в подступающую концентрацию, чтобы снова, подобно новичку, тренироваться.

Тренировка его всегда будет успешной, потому что он уже пережил глубокий опыт дхьяны и обрел полную отрешенность. Он знает базовое сознание, в котором нужно находиться, поэтому дальнейшая его тренировка заключается в отработке и поддержании базового сознания в подступающей концентрации. Это гораздо сложнее, чем просто пребывать в дхьянах.

Текст:

«Незабывание.

Первая стадия незабывания влечет за собой прорыв через фиксированные идеи. Мы имеем естественную склонность приспосабливаться к окружающему нас миру, чтобы он стал привычным. Мы также подменяем свежие свидетельства наших чувств абстрактными названиями или фиксированными идеями.

При незабывании медитирующий методически сталкивается лицом к лицу с фактами переживания им реальности, глядя на каждое событие так, словно оно происходит впервые».

Для практики созерцания обычно йогину дается техника. Например, наблюдение за действиями тела или санкальпа. Все эти техники связаны с тем, чтобы породить непрерывное осознавание. Любая из техник незабывания прорывается через поверхностное сознание и те идеи, которые питают наше ложное «я». Незабывание – это одна из характеристик нидидьясаны. А нидидхьясана, как вы знаете, – это способ созерцать, это главная практика с точки зрения лайя-йоги. При созерцании и в незабывании медитирующий начинает видеть те единицы сознания, из которых для него строится реальность. Эти наблюдения приводят к ряду вспышек, или озарений, касающихся природы Ума и природы Реальности.

Подлинная практика проникающей мудрости (праджни) начинается с того момента, когда незабывание начинает продолжаться без перерывов. В медитации незыбывания сознание фиксируется на выбранном объекте таким образом, что созерцающий ум и объект появляются вместе в неразрывной последовательности.

Начиная с этого пункта, возникает цепь вспышек проницательности ума, который познает сам себя вплоть до состояния нирваны.

Текст:

«Это достигается путем непрерывного уделения внимания первой фазе восприятия, когда его ум скорее восприимчивый, нежели реагирующий. Он ограничивает свое внимание простым наблюдением за мыслями и чувствами. Он видит, когда они возникают в каком-либо из пяти органов чувств или уме, который в «Вишуддха марге» рассматривается как шестое чувство.

Но, наблюдая за своими чувственными впечатлении, медитирующий удерживается от реагирования на них, просто регистрируя все, что он наблюдает. Если какое-либо последующее суждение, оценка или образ возникают в его уме, то они сами становятся фокусом, к которому приковывается его простое внимание».

Здесь описывается классическая базовая практика наблюдение за действиями тела и мыслями. Вивека, различающая мудрость, заключается в том, чтобы обрести тонкость сознания, которое позволяет отслеживать не только грубые движения, эмоции и, соответственно, брать их под контроль, но также чувства, мысли и даже более тонкие состояния мыслей, которые возникают еще только в зародыше. Наш ум движется очень быстро. Мы можем отслеживать грубые чувства и мысли, но есть такой слой, на котором сознание работает с очень высокой скоростью. Это зародыши мыслей, называемые биджи. И прежде чем вы вербализируете мысль или переживаете ее в своем уме, биджи порождаются с большой скоростью. Это как тонкие интенции сознания.

И йогин, тренируясь таким образом, развивает свою различающую мудрость, чтобы отслеживать даже эти тончайшие, мельчайшие нюансы. По сути, вся практика незабывания сводится к тому, чтобы сделать сознание предельно утонченным. Вивека здесь играет роль тонкого хирургического скальпеля, а йогин подобен психоаналитику, который пробирается с помощью этого скальпеля во все более тонкие слои сознания и подсознания.

И когда он пробирается в глубокие слои сознания, он начинает вычищать собственные кармы, которые заставляют его рождаться. Эти кармы очень тонкие, они находятся в каузальном теле. С помощью такой различающей мудрости йогин проникает в эти кармы и постепенно начинает их стирать.

Текст:

«Они не отвергаются, не принимаются, но просто пропускаются после того, как были отмечены. Сущность сатипаттханы состоит в ясном и простодушном осознании того, что действительно происходит с нами и в нас в последовательные моменты восприятия.

Если медитирующий развил в себе ранее какую-либо силу концентрации, то она поможет ему в развитии незабывания».

Йогин от обычного существа отличается тем, что он непрерывно отмечает и отслеживает свои чувства, эмоции и тонкие мысли. Для обычного человека это, конечно, невозможно. Когда он гневается, он простодушно гневается. Когда он радуется, он простодушно радуется. Когда он думает, эмоции и мысли окрашивают его сознание, он им подвергается. То есть его собственные энергии вводят его в заблуждение.

С йогином это не так. Когда он гневается, его наблюдающее сознание сразу же отделяет его от гнева. Он наблюдает гнев как сторонний наблюдатель, а значит, гнев больше не властен над ним. Когда он испытывает мысли и эмоции, он сразу наблюдает за ними, поскольку у него есть сторонний наблюдатель. Это подобно тому, как в сознании появляется некая более тонкая самодостаточная сущность, которая состоит из чистого сознания, видит все более грубые состояния и постепенно берет их под свой контроль.

Текст:

«В приобретении этой новой привычки простого восприятия важную помощь оказывает однонаправленность. Лучшим уровнем дхьяны для практики незабывания является самый низший, то есть уровень подступа.

Причина этого состоит в том, что незабывание приложимо к нормальному осознанию, а с первой дхьяной эти нормальные процессы прекращаются».

Как мы уже говорили, практика созерцания естественного состояния выполняется не в поглощенности, не в какой-либо дхьяне, а в подступающей концентрации. Тот, кто пытается практиковать естественное состояние в поглощенности, напоминает какого-то замороженного или заторможенного человека. Ум его вперивается во что-то одно, что он удерживает. Он пытается быть бескомпромиссным в своей практике, и это похвально. Однако он сам через некоторое время начинает чувствовать, что скован, что для его сознания нет маневра, что его сознание не гибкое, а напоминает некий закостеневший каркас, поэтому он не может интегрироваться с ситуациями. Если он начинает размышлять о причине этого, то понимает, что выбрал не тот уровень для поддержания незабывания, что нужно выбирать уровень подступающей концентрации. Это не поглощенность, а состояние на грани. Это может быть даже не видно другим. Это тонкий периферийный слой сознания, который может иметь взаимодействие и с внешней реальностью, но и одновременно находиться на грани с внутренней реальностью. Это обеспечивает йогину большую гибкость.

«Вишуддхи марга» говорит, что именно стадия подступающей концентрации – это правильная практика для созерцания. Почему? Потому что только здесь Ясный Свет может быть низведен в поверхностное сознание. Любые дхьяны – это уже не поверхностное сознание, а подсознание. Но нам нужно низвести абсолютное сознание в самые глубины, то есть в наше обыденное сознание. Ясный Свет нужно низвести в повседневную жизнь. А в повседневной жизни йогин может существовать только в стадии подступающей концентрации.

Однажды к выдающемуся мастеру дзен издалека пришел монах, услышав о его дхарме. Этот мастер занимался тем, что высаживал в огороде какие-то саженцы и кусты. Монах подумал: «Какое неподобающее занятие для великого мастера». Он долго ходил вокруг него, затем все-таки подошел и спросил: «В чем же твоя дхарма? Я о тебе столько слышал, но не вижу в тебе чего-то необычного». Мастер ответил: «Сейчас моя дхарма – сажать кусты на огороде». Монах разочарованно подумал: «И из-за этого человека я прошел половину страны, совершил такой долгий путь!» Он спросил у мастера: «А чем же ты отличаешься от обычного человека?» Тот ответил: «Если ты хочешь познать мою дхарму, оставайся здесь. Мой метод таков: когда ты ешь – ешь, когда ты работаешь в огороде – работай в огороде, а когда спишь – спи». Монах ничего не понял и подумал: «Какая странная дхарма у этого наставника!» Другие учителя обычно учили сатипаттхане, концентрации на кончике носа, медитации анапанасати. Но постепенно, обучаясь этому методу, он пришел к невыразимому переживанию и понял, что тот монах был действительно живым Буддой. Его сознание, созерцание было привнесено в обычную жизнь и полностью с ней неразрывно.

Текст:

«С другой стороны, уровень концентрации, низший по сравнению с уровнем подступа, может легко опутать заблуждающими и рассеивающими мыслями и будут наблюдаться сбои в практике незабывания».

Мы не должны опускаться ниже незабывания, ниже подступающей концентрации. И если вы опускаетесь ниже даже подступающей концентрации, это будет полностью поверхностное сознание. Но полностью пребывать в поверхностном сознании и быть в присутствии может только великий махасиддха. Поэтому йогин постоянно поддерживает эту грань подступающей концентрации. Он должен четко понимать, где она находится. Очень важно каждому монаху прояснить, что такое подступающая концентрация, как держать санкальпу в повседневной жизни на стадии подступающей концентрации.

Текст:

«На уровне подступа есть важный баланс: восприятие и мысль сохраняют свою начальную форму, но концентрация достаточно мощна, для того чтобы удерживать сознание медитирующего уверенным от непрерывного комментирования этих форм. Моменты входа и выхода из дхьяны особенно удобны для практики проницательности. В такие моменты процессы, происходящие в уме, становятся прозрачными, более доступными для бдительного ока медитирующего».

Существует такой промежуток при вхождении в дхьяну, когда условия особо благоприятны для практики созерцания.

Каково сознание того, кто практикует пребывание в санкальпе или непрерывное созерцание и более-менее знаком с природой Ума? Чем бы он ни занимался, как бы вам ни улыбался, о чем бы он ни разговаривал – он все самоосвобождает. В его душе все самоосвобождено изначально. Внутри него существует самоосвобожденная реальность. Он ее может спрятать или показать. И даже если у него возникают на поверхности какие-либо мысли, все его состояния сразу же самоосвобождаются, даже если он не выражает это каким-то грубым способом.

Его сознание функционирует таким образом. Например, он выходит и видит, что приехали электрики. Они задают вопрос: «Зачем вы покрасили столбы? Мы по ним не можем смотреть годность этих столбов». У обычного человека началось бы замешательство, потому что приехали миряне, которые задают разные вопросы. У него возникает или приязнь, или отвращение. Или он, наоборот, начинает, оправдываясь, отвечать: «Мы же хотели как лучше». То есть изначально его разум работает на уровне поверхностного сознания. А в душе у того, кто практикует незабывание, примерно такое состояние: «Столбы или деревья, красить или разрушать, электрики или Будды – да разве все это важно?» То есть у него вся ситуация мгновенно самоосвобождается. Отвечать им или не отвечать, испытывать замешательство или нет – в этом нет никакой разницы. Это не означает, что он про себя вербализирует (произносит) все это. Он просто так ощущает состояние созерцания. Он эту реальность не принимает за что-то настоящее с самого начала. И поэтому он ведет с ними диалог, пребывая в этом состоянии, интегрируясь с ситуацией. Другими словами, ему как бы все равно. Он находится в абсолютно запредельном состоянии, в нечеловеческом, но при этом внешне он демонстрирует свою человеческую часть, играя свою роль. Однако его созерцание не прерывается.

Текст:

«Наиболее предпочтительно, чтобы методу незыбывания предшествовала практика в дхьянах. Существует, однако, метод, называемый простое понимание, в котором медитирующий начинает с практики незабывания без предшествующих достижений в концентрации. В простом понимании концентрация усиливается через саму практику незабывания. На первых стадиях простого понимания моменты незабывающего наблюдения в уме медитирующего перемежевываются появлением блуждающих мыслей».

Здесь говорится о том, что у тех, кто испытывает большие трудности с концентрацией, с медитацией махашанти, не испытывает дхьян, есть все таки надежда пережить созерцание методом простого понимания. То есть даже не углубляя сознание, не входя в дхьяны, а получив прямое введение и работая с санкальпой, созерцая во время ходьбы, можно тоже реализовать очень глубокое состояние однонаправленного незабывания, состояние подступающей концентрации и войти в естественное состояние.

Более того, многие махасиддхи говорят, что даже если вы ни разу не испытывали состояние дхьяны, но находитесь в правильном однонаправленном присутствии, то можете достичь освобождения. Это не означает, что нужно пренебрежительно относиться к дхьянам. Но это означает, что не все так плохо, даже если вы не испытываете дхьяны. То есть вы можете пребывать в однонаправленном созерцании незабывания без дхьян, если вам удастся войти в это самое прямое понимание.

Текст:

«Иногда медитирующий замечает это блуждание, иногда нет. Но постепенно, по мере замечания все большего числа бессвязных мыслей, мгновенная концентрация усиливается. Блуждающие мысли утихают сразу после того, как их заметили, и медитирующий вновь возвращается к незабыванию. В конечном итоге медитирующий достигает такой стадии, когда его ум перестает зависеть от блуждания мыслей».

Если говорить о сущности Дхармы, то это незабывание. Одного йогина спросили: «Что самое главное в Дхарме?» Он ответил: «Самое главное – всегда помнить о самом главном». Это значит, что само главное непрерывно удерживать ум в точке естественного состояния.

Когда мы так делаем, то это значит, что наш ум удерживается в точке сознания, где нет мыслей. Мыслям при этом позволяется возникать, но благодаря тому, что сознание удерживается в точке, где нет мыслей, мысли не могут укорениться. Говорят, что такие мысли подобны кругам, которые расходятся по воде, или снежинкам, падающим на воду.

Если сознание удерживается в точке, где нет мыслей, то мысли, даже возникнув, сразу же самоосвобождаются. Они подобны кольцам змеи, которые сами собой развязываются.

Если же мы забываемся, если наше сознание становится более грубым и опускается в точку, где мысли есть, то мысли не самоосвобождаются. До тех пор, пока мы не обрели такую точку, нам рекомендуется работать с санкальпой. Когда же мы обрели такую точку, санкальпа является подспорьем в практике. То есть наше базовое сознание утверждено в точке, где нет мыслей, но санкальпа является своего рода стражем, который защищает нас от грубых отвлечений.

Допустим, вы удерживаете чувство «Я», но глубже чувства «Я» у вас есть расширенное состояние ясности. Вы не фокусируетесь полностью на чувстве «Я», а с его помощью как бы отталкиваетесь в более высокое внемысленное состояние. И чувство «Я» исполняет роль охранителя вашего сознания. Это происходит следующим образом: когда вы чувствуете, что ваша фокусировка на внемысленном ослабевает, что мысли появляются, то вы просто смещаете фокус сознания на чувство «Я», и тогда оно снова начинает подавлять все более мелкие ощущения.

Истинный мастер хорошо понимает все это. Для него это так же понятно, как отличать черный хлеб от белого. Эти тонкие нюансы обязательно должны быть прояснены, в противном случае мы будем заблуждаться в отношении нашей практики, а мастера в принципе не могут позволить себе этого.

Один учитель, Лонгчен Рабджам, передавая учение своему ученику, очень долго ему объяснял его. Ученик слушал, а затем сказал: «Если ум должен быть в состоянии вне мыслей, то это значит, что мы должны быть в безмыслии. А вы говорите, что мыслям позволяется возникать. Но это же противоречие». Тогда даже Лонгчен Рабджам вспылили и воскликнул: «Я тебе столько объяснял! А ты оказался тупее несчастной свиньи!» Но это не значит, что он не контролировал гнев, просто он выразил так то, что это принципиальный момент, от которого зависит, сможем ли мы дальше двигаться в правильном созерцании.

Текст:

«Когда медитирующий становится способным отмечать каждое движение ума без перерывов, это превращается в подступающую концентрацию».

Все это называется незабывание. Это первая стадия поддержания созерцания.

Текст:

«Понимание.

Понимание страшной неудовлетворяющей, случайной природы физических и ментальных явлений, физическая боль, появление желания бежать от этих явлений, восприятие быстрое и безупречное, исчезновение света, восторга и тому подобное».

На стадии понимания возникает изменение картины мира, особенно если еще не была достигнута отрешенность при концентрации. Йогин начинает понимать мимолетность, случайность всех связей и отношений, мира, физического тела. Другими словами, его картина мира переворачивается. Он понимает мимолетность и несущественность своих эмоций и мыслей. Он осознает их поверхностность. И если он практикующий, например, тхеравады, и не получал прямого введения, то он словно слепой. Он только сейчас понял, что мысли и чувства – это не он сам. И тогда у него возникает сильное желание от всего этого отказаться, отрешиться и найти что-либо более истинное. Ничто из мыслей того старого слоя сознания его больше не удовлетворяет.

На стадии ануттара-тантры мы не переживаем какую-то неудовлетворенность, потому что с самого начала говорим о естественном состоянии и ориентируемся на него. Но у нас, конечно, не должно быть удовлетворенности от обычного цепляния за мысли, от которых мы должны отрешаться.

Текст:

«Ложная нирвана.

Ясное восприятие появления и ухода каждого последовательного момента существования ума. Это восприятие сопровождается такими явлениями, как яркий свет, чувство восторга, спокойствие, благоговение, энергия, счастье, сильное незабывание, невозмутимость в отношении объектов созерцания, быстрое и ясное восприятие, привязанность к этим новым состояниям».

После того как такое понимание достигнуто, то если есть однонаправленное незабывание (вы держите Атма-вичару или осознаете движения тела, не забывая с утра до вечера) и возникло такое тонкое понимание отделенности от всех актов, возникает переживание, называемое «ложная нирвана».

Текст:

«Далее медитирующий продвигается без каких-либо размышлений. После последних пониманий он начинает ясно видеть начало и конец каждого последовательного момента осознания.

Вместе с этой ясность восприятия могут прийти:

– видения сверкающего света или светящиеся формы;

– чувство восторга, приводящее к гусиной коже, дрожь в теле, ощущение левитации и другие признаки восторга;

– спокойствие в уме и теле, делающие их легкими, пластичными и послушными;

– вера в Гуру и Три драгоценности, в сам метод медитации, сопровождающее радостное доверие к действительности медитации и желание советовать друзьям и родственникам практиковать ее;

– усердие в медитации, сопровождаемое ровной энергией – не слишком слабой, но и не слишком напряженной;

– возвышенное счастье, переполняющее тело медитирующего, необычное блаженство, кажущееся нескончаемым и побуждающее его говорить всем о своем исключительном переживании;

– быстрое и ясное восприятие каждого мгновения осознания, видение является точным, сильным и ясным, а характеристики непостоянства, отсутствия «Я» и неудовлетворенности понимаются сразу же;

– незабывание особой силы: медитирующий без усилий видит каждый момент осознания, незабывание приобретает свою собственную движущую силу;

– невозмутимость по отношению к происходящему в осознании: независимо от того, что входит в его ум, медитирующий сохраняет отрешенный нейтралитет;

– тонкая привязанность к световым и другим перечисленным факторам и удовольствие от их созерцания.

Медитирующий часто воодушевляется появлением этих десяти признаков и может рассказывать о них, думая, что он достиг просветления и завершил задачу медитации. Даже если он не думает, что они означают его освобождение, он может приостановиться, чтобы насладиться ими. По этой причине эта стадия называется «знание появления и исчезновения», озаглавленная в «Вишуддха Марге» как «Десять извращений в проницательности». Это псевдонирвана. Великая опасность заключается для медитирующего в принятии того, что не есть Путь, за Путь, или в потере решимости дальнейшей практики проницательности из-за привязанности к таким феноменам.

В конце концов медитирующий понимает либо сам по себе, либо вследствие совета учителя, что эти переживания – всего лишь веха на пути, а не конечный путь назначения. Тогда он переводит луч своей проницательности на них и на свою привязанность к ним».

Сначала возникает незабывание, потом переживается стадия размышления, после этого переживается ложная нирвана, затем испытывается понимание, далее достигается проницательность без усилий, потом достигается нирвана, когда сознание перестает иметь цель. Наконец, достигается полное прекращение сознания, называемое ниродха.

Будда Шакьямуни говорил, что тот, кто практикует сатипаттхану всего семь дней, выполняя ее полностью правильно, может достичь нирваны.

Одного монаха спросили: «Сколько времени тебе понадобится, чтобы войти в нирвану?» Он ответил: «Я сейчас пройду семь шагов, и на седьмом шаге войду в нирвану». Этот монах был очень опытный в практике наблюдения. Ему достаточно было сделать семь шагов, чтобы выполнить полное прекращение сознания, при этом пребывая в ясности.

Говорится, что практик естественного состояния должен быть в нирване всегда. Ему нет нужды делать даже семь шагов, чтобы войти в нирвану, потому что пребывание в сахаджа-стхити и пребывание в нирване – это одно и то же. Это означает, что даже когда вы занимаетесь повседневными вещами, ваш ум должен быть сфокусирован на Ясном Свете, на самом тонком слое сущностного сознания.

На стадии незабывания возникает понимание того, что все созерцаемые явления отличны от ума, который их созерцает. Вы можете четко видеть: «Это мое сознание, а это все явления. То есть это две разные вещи. Я могу держать свое сознание независимым. Я могу не подвергаться всем этим явлениям. Мое сознание подобно зеркалу».

Сознание, которое наблюдает за происходящими в нем процессами отлично от тех процессов, которые оно наблюдает. Когда йогин обрел такое сознание зеркала, его ум становится невозмутимым, потому что он укоренился в зеркале и другие вещи больше не могут его смущать.

Пока йогин не укоренился в зеркале, у него бывают различные чувства: уныние, смятение, гнев, зависть, страх, ревность и прочее. То есть он еще подобен обычному человеку. Он еще не может сам справляться с ними. Ему нужны какие-то изменения обстановки, ободрения, разрешение ситуации и прочее.

На стадии, когда такое сознание обретено, все эти состояния легко самоосвобождаются. Медитирующий понимает, что осознавание отлично от объекта, который оно осознает.

Говорится, что медитирующий познает данное и каждое последующее понимание путем прямого опыта. У него может не оказаться слов, чтобы выразить опыт словами, но это и не нужно.

Познавать путем прямого опыта – это значит постоянно видеть чистое зеркало сознания в любой момент взаимодействия с миром. Опытный практик настолько укореняется в этом чистом зеркале, что это для него становится чем-то естественным. Иногда он может быть так гармоничен, расслаблен и интегрирован в окружающую действительность, что вообще может казаться, что он имеет обычное сознание. Но на самом деле это, конечно, не так, это заблуждение. На самом деле он имеет совершенно запредельное сознание, но оно интегрировано в ситуацию и полностью включает в себя любые проявления.

Если вы пребываете в наблюдении, то замечаете каждый акт своих действий. Упала ваза – разлилась вода. Внутри вас переживается ощущение: смех, раздражение и прочее. Если вы не наблюдаете, то вы пропускаете эти чувства. Если же вы наблюдаете, то безупречно их замечаете. Вы их наблюдаете из точки сознания, которая находится за пределами этих чувств. И так в отношении всего.

На более высоких стадиях вы даже не наблюдаете каждое действие, вам нет нужды их как-то регистрировать. Вы просто расслабляетесь и отпускаете свой ум, направляя его в самую запредельную вершину. Тогда любые переживания объединяются с этим отпущенным умом и являются его частью. Это более высокая стадия, называемая всеприятие.

Всеприятие означает, что любые переживания, опыты, образы становятся частью этого сфокусированного сознания, когда оно не отвергает ничего, но мгновенно проникает в самое сердце любого переживания или опыта. Это непостижимая гибкость йогина, пребывающего в недвойственности.

Ом Ом Ом