Йога Марга
07.09.2004
Мы начинаем большой раздел наставлений махасиддхов о практике самоузнавания и высших способах продолжения созерцания. Хотя на самом деле эта тема может быть не совсем понятна послушникам, тем не менее мы попытаемся ее прояснить. Мы начнем сначала с общих понятий.
Это сборник наставлений различных святых махасиддхов. Мы будем читать из него выдержки, а я буду давать на них комментарии.
Текст:
«Все реальности – лишь ментальные феномены. Все вещи, включая феномены существования и просветления, – производные ума.
В «Дашамбхумика сутре» говорится: «О, сыны победоносного Будды, три плана существования – лишь продукты ума».
Каковы эти три плана существования? Первый – шесть миров страстей: ады, боги, голодные духи, мир людей, асуров и множество других. Затем мир формы, мир чистой ясности, состоящий из дхьяны. В мире страстей живут существа, у которых тела состоят из элемента земли и элемента воды. В высших мирах страстей тела богов состоят из элемента огня, а в мирах формы тела в основном состоят из элемента ветра. Боги, населяющие миры форм, обладают тонкими лучезарными телами, которые имеют чисто умственную, ментальную природу. Они излучают свет в столь огромном количестве, что это даже трудно измерить в человеческих масштабах. Но, вообще, говорят так: существа в бардо с низким уровнем духовности излучают свет всего на несколько метров; тела существ с высоким уровнем духовности излучают свет на сотни метров; боги излучают свет неизмеримо больший, чем существа в бардо, переродившиеся из мира людей.
Боги в мире форм располагаются на различных планах, локах, которых согласно классификации семнадцать, но данная классификация условна. На самом деле этих планов бесчисленное множество, их столько же, сколько умов, философий или состояний. Поскольку все они имеют умственную природу, классификация их приблизительная. Боги, в отличие от людей, не имеют мыслей. Их мыслительные аспекты вытеснены медитативными состояниями, дхьянами. Они постоянно находятся в одной из дхьян. Боги, находящиеся в дхьяне, но не открывшие еще в естественного состояния, недвойственности, – это бывшие монахи, бывшие йоги, бывшие медитаторы, которые не полностью реализовали принцип естественного состояния, но увлеклись дхьянами. Благодаря своей концентрации, силе заслуги они переродились богами. Они являются своего рода мирскими богами. Они очень возвышенны, тем не менее их умы зафиксированы на чем-то одном. Они подобны существам, поглощенным опьяненностью, ясностью или блаженством.
В отличие от таких богов, не реализовавших просветление, есть другой разряд богов в мире формы – боги, реализовавшие просветление. Они пребывают не в дхьянах, а в недвойственном состоянии созерцательного присутствия. Их тела обладают большим светом. Они населяют либо те же миры, как правители этих небес, либо еще более высокие миры. Если они становятся правителями, то занимают примерно статус Брахмы, Творца вселенной.
Еще один мир – это мир без формы, третий план большой вселенной (Арупа-лока). В этом мире пребывают существа с бесконечным сознанием, это миры бесконечности, планы, где нет фиксации на форме. Там есть индивидуальное чувство сознания, но нет фиксированной формы тела. Это просто принцип чистого сознания, где вы ощущаете себя бесконечным существом как сознание, бесконечным существом как пространство. Другие ощущают себя бесконечным существом как ничто, как пустота. И самые высшие из них ощущают себя ни существом, ни не существом, ни познающим и ни познаваемым, там почти нет двойственности. Они пребывают как чистые космические разумы, бесконечные, струящиеся, осознающие все в себе. Что это за боги? Это бывшие монахи, бывшие медитаторы, поднявшиеся благодаря своей упорной практике. Однако им не удалось полностью реализовать принцип недвойственности. Либо некоторым удалось реализовать, но они решили переродиться в мире без формы, согласно своим непостижимым играм. Таким образом, в этих мирах есть полностью пробужденные существа, но также есть существа, которые полностью не пробуждены, но поднялись на очень высокий план благодаря заслугам медитации.
Считается, что перерождаться там, если ты не просветлен, не очень желательно, поскольку даже эти возвышенные миры не являются состоянием полного пробуждения. Это статичные миры, где нет возможности развиваться. Там может развиваться только очень высокая душа. В эти миры можно попасть на огромное количество жизней, например, на шестьсот миллиардов лет. Время там мелькает очень быстро, как ступица в колесе. Оно не то чтобы мелькает, а его там просто нет. Это состояние безграничного бытия, чистого сознания. Но все-таки и там нет полной недвойственности. Поэтому йогин, стремящийся реализовать нирвану, должен избегать перерождения даже в этом мире, поскольку в этом статичном состоянии он не может дальше двигаться к просветлению. Другие же существа, которые полностью просветлены, могут двигаться даже из этого мира, поэтому для них он не опасен.
Таковы три мира большой вселенной. Однако даже такое подразделение – это своего рода условность, хоть как-то намекающая на миры, которые находятся рядом с нами. В сутре написано, все эти миры являются порождениями Ума. Однако когда вы слышите слово «ум», у вас не должно возникать легковесности. Они являются порождениями всевышнего Ума, а не нашего обычного. Между нашим обычным, понятийным умом и всевышним Умом существует такая же разница, как между песчинкой и метагалактикой.
Текст:
«Ваджра-панджара тантра» говорит: «Ни обыкновенные существа, ни просветленные не существуют вне драгоценного Ума».
В «Самбхута тантре» сказано: «Все вещи, внешние и внутренние, определяются Умом. Кроме Ума ничего не существует».
Гуру Шаверишвари говорит: «Все вещи – суть неотъемлемые от Ума феномены. Помимо Ума ничего нет, даже мельчайшей частицы».
Весь видимый мир – это великий Ум, который пришел в движение. Весь видимый мир – это энергия Всевышнего Источника. Его называют Умом, потому что хотят указать на то, что вся эта энергия не внешняя, она неотделима от нашего «Я», от нашего «Я»-сознания. Если иногда вы его называли Богом-Абсолютом, чем-то отдельным, нам бы казалось, что это нечто отдельное от нас. Нам бы казалось, что какой-то великий творец создал это, а мы здесь как бы ни при чем. Но когда используют термин Ум, имеют в виду, что есть непосредственная связь с нашим сознанием, что этот самый творец – это наше собственное глубинное сознание.
Существует разница между дхармами внешних путей и внутренних. Наша дхарма относится к внутреннему пути. Дхармы внешнего пути говорят о Боге, существующем отдельно от сознания. Они развивают разные концепции творца и творения, Бога и сатаны, а также порождают много других концепций. Дхармы внешнего пути отличаются тем, что они не анализируют сознание, то есть того, кто порождает концепции. Они схвачены или обусловлены своими концепциями, поэтому трудно сказать, спасает ли дхарма, основанная на концепциях.
Напротив, дхармы внутреннего пути всегда анализируют сознание. Они потому так и называются, что работают с внутренним «Я». Когда мы анализируем сознание, мы видим, что любые концепции, в том числе и самые возвышенные, такие как Бог и прочее, – это просто работа определенной части понятийного ума, за которой есть неконцептуальное сознание, находящееся за пределами любых концепций. Никакие слова не могут описать это неконцептуальное сознание. Здесь вопрос не в концепциях, а в непосредственном переживании этого состояния. Тогда духовная практика меняет свой ракурс на открытие и пестование этого состояния, этого переживания. Вместо того чтобы описывать рассудочного Бога, дхарма описывает путь развития сознания к этому неконцептуальному осознаванию. Это принципиальная разница между дхармами внутренних и внешних путей.
В индуизме внутренние и внешние дхармы разделены нечетко, поэтому там много школ, которые иногда даже трудно разделить. На высших уровнях каждая из школ любой индуистской дхармы становится внутренней, но на низших уровнях для обычных людей она всегда имеет внешний характер.
В буддийских традициях такое разделение более жесткое. Они подчеркивают, что являются практикующими только внутренних путей.
На высших уровнях большинство традиций являются только внутренними. К внешним путям относятся шаманизм, двойственные учения. К внутренним путям относятся все те, которые говорят нам о природе «Я».
Текст:
«Но раз так, то позволительно спросить, почему кажется, что внешний мир формы, звука реален? Ум, не сознавая своей истинной природы, воспринимал двойственность себя и других с безначальных времен. Прилипнув к такому видению, он создал сгусток впечатлений, которые являются причиной того, что заблуждающемуся уму внешние феномены кажутся реальными.
«Ланкаватара сутра» сообщает: «Все вещи кажутся уму совершенно реальными. Вне ума не существует никакой реальности как таковой. Воспринимать внешнюю реальность – значит неправильно видеть».
Что есть неправильное видение? Любое видение вне созерцательного присутствия является неправильным. Это кажется шокирующим и диким для обычного человека. Но для святого это аксиома, это как дважды два – четыре. Допустим, когда вы идете и видите монаха, монахиню, собаку, дерево, солнце, то с абсолютной точки зрения святой скажет вам: «Это не монах, это не дерево, это не монахиня, это не солнце. Ты видишь так и думаешь так, потому что твой ум двойственный. На самом деле ты ошибаешься. Все это Абсолют, Брахман. Но ты должен это увидеть».
Незаблуждающееся видение – это когда мы видим все как Абсолют, что все неотделимо от сознания, что это великий Ум. Мы можем так увидеть, только когда находимся в созерцательном присутствии. Все наши заблуждения из-за того, что мы вновь и вновь скатываемся на обычные двойственные представления, не находясь в созерцательном присутствии. Если это монахиня – мы можем к ней привязаться. Если это монах – мы можем на него рассердиться всерьез. Если это собака – мы можем увлечься, играя с ней. Если я – это я, мы можем обидеться за то, что с нами обошлись не очень ласково. Но если мы созерцаем, ничего такого нет. Это Брахман и это Брахман. Как на него можно обижаться? Как к нему можно привязываться? Как можно увлечься поверхностной формой? Примерно так видит святой за счет пребывания во внимательном созерцании.
На самом деле легко увидеть того, кто пребывает во внимательности, и того, кто не внимателен. У того, кто внимателен, есть особая цельность духа, безупречность, непоколебимость, устойчивость во всем, вира-бхава. Он как бы схватил суть и не отпускает ее. Такой монах являет собой сердце Дхармы. Он не поверхностный, не фальшивый, он глубокий. Он постоянно пребывает в этой внимательности, ловит это видение Брахмана каждую секунду. Он силой этой внимательности самоосвободил все личные взаимоотношения, привязанности, собственный эгоизм, собственные эмоции, собственные предпочтения. Он все самоосвободил. Он знает, что с этой внимательностью ничто не может сравниться, потому что эта внимательность – это дверь, это ключ.
Раньше я был довольно радикальным Гуру, склонным быстро пробуждать учеников и проверять их. Если у ученика есть внимательность, он может ее поддерживать, поэтому выдерживает такую проверку. Под проверкой имеется в виду ситуация, где может проявиться какая-либо бессознательная эмоция: привязанность, раздражение, гнев, гордость и прочее.
Например, если внимательного монаха поставить управляющим, старшим над каким-то служением, его сознание не изменится, а если на такое служение поставить невнимательного, то у него возникнет гордость. Если дать служение людям с противоположными характерами, они сумеют справиться со своими противоположностями, если они внимательны. Если они невнимательны, их противоположные характеры сойдутся как коса и камень.
Такая внимательность ведет к истинному созерцательному состоянию, когда мы действительно видим реальность так, как она есть.
Текст:
«Сампута говорит: «Все реальности обусловлены заблуждением ума. Ничего не существует кроме Ума. Все внешние явления берутся из-за заблуждения ума».
Здесь снова иллюзия внешней реальности, кажущейся действительной, вызвана накоплением осадка заблуждений. Это аналогично тому, как земля и камни формируются бушующей водой под напором ветра.
Сараха говорит: «Даже мягкая вода становится твердой, как скала, под напором ветра. Невежественный ум, если расшевелить его мыслью, превращает бесформенность в твердую сущность».
Это очень важное утверждение. Если ум невежественный, омраченный, не особо осознанный, то если заставить его как-то интенсивно порождать мысли, этот ум может породить различные виды реальности, которые будут вполне твердыми. Например, интенсивно работающий гневный ум может породить целый мир ада, который будет субъективно восприниматься как нечто твердое.
Текст:
«Каким образом такой ум попадает в круг существования сансары и как достигает чистого состояния нирваны? Заблуждающийся ум не ведает, что природа двойственности – сансара, а противоположная – нирвана».
Первоначальным условием духовной жизни является отречение от сансары, отвращение к сансаре. Если нет отречения от сансары или отвращения к сансаре, то духовная жизнь будет сопровождаться компромиссами. Однако если задать вопрос, что же такое сансара, сансара – это не проявленный внешний мир, это не действие, а состояние омраченного ума. Конечно, наивно было бы думать, что когда вы едете в Ветлугу, то там начинается сансара, а как только вы сюда приходите, то здесь сразу же сансара исчезает. Сансара – это видение, это внутреннее состояние ума. Сансара начинается тогда, когда мы отвлекаемся и сильно погружаемся в двойственность, когда мы схвачены концептуальным мышлением, эмоциями и прочим, сильно отождествляем себя с телом. Нирвана начинается, когда мы хорошо самоосвобождаемся, пребываем в ясности.
Один человек прислуживал духовному учителю. Он много раз слышал, что надо освободиться от сансары, отрешиться от сансары. Он был неграмотным крестьянином, слугой. Он думал, что освободиться от сансары – это значит надеть оранжевое одеяние, побрить голову и важно ходить. Он решил: «Надо все-таки на старости лет отрешиться от сансары». На следующий день он поменял одежду, пришел к своим друзьям и сказал им: «Ну, все, я покинул сансару». Они спросили: «Вот это да! А как тебе это удалось?» Он сказал: «Очень просто, я просто снял штаны и поменял их на другие».
Мы можем покинуть сансару и отрешиться от нее, только когда у нас появляется понимание пагубности отвлечения, отвращение к отвлечениям, отвращение к бессознательности. Когда мы понимаем, что это нехорошо, что это пагубно. Это не означает, что нам следует впадать в какое-то депрессивное состояние. Мы просто не хотим быть бессознательными, и у нас появляется желание всегда быть осознанными. Отсюда у нас появляется тенденция к внимательности, тенденция к практике. Мы уже не хотим больше потакать своему эго, своему уму, мы не хотим больше играть во все эти игры. Мы просто хотим быть постоянно внимательными и работать с санкальпой, с углублением присутствия. Мы глубоко разочаровываемся в собственном бессознательном виде действия. Когда такое происходит, то это верный знак того, что мы вступаем на путь нирваны. Тогда для нас становится очень ценным поддержание осознавания, а все остальное блекнет и теряет свою ценность: мирские связи, личностные отношения и прочее. Мы пытаемся смотреть на мир только через призму поддержания этой внимательности и осознавания. Все остальное мы не отрицаем, поскольку отрицать – это значит впасть в крайность. В ритрите, конечно, можно отрешаться, однако все остальное мы объединяем с осознаванием, делаем его частью.
Текст:
«Хеваджра тантра» учит: «Неведение порождает проявление существования. Очищенная от неведения сансара становится нирваной».
Сампута комментирует: «Опутанный мраком множества мыслей, одолеваемый сумасшествием, как если бы его ударила молния, запятнанный примесью таких вещей как вожделение и прочее, от которых трудно уберечься, такой ум – в самом деле сансара. – говорил Ваджрадхара, – Освобождения достигают, осознавая, что природа Ума – сияющая ясность».
Один монах занимался храмовым служением. Он рисовал иконы в глубоком сосредоточении и созерцании. Однажды в храм пришел посетитель из внешнего мира. Сначала он начал расхваливать иконы, затем он начал расхваливать иконописца-художника. Художник не был очень уж продвинутым в практике естественного состояния, поэтому быстро потерял свое присутствие, когда его начали так много расхваливать. Он сказал этому посетителю: «Когда ты здесь появился, Бог ушел. Своими двумя словами ты выгнал Бога из этой комнаты».
Вначале наша внимательность очень слабая, потому что мы ее только-только открыли и начинаем нарабатывать. В это время обязательно что-то происходит, и мы снова попадаемся на удочку двойственных мыслей. Как только мы научились внимательно держать санкальпу, так сразу же возникают какие-то интересные разговоры, которые мы внимательно начинаем слушать. То есть мы постоянно маневрируем между внимательностью и невнимательностью. Это происходит довольно долго, пока мы, наконец, не выходим на путь постоянной и безупречной прямой внимательности. Вначале наша внимательность подобна горам, то есть мы сначала поднимаемся, затем слетаем с них, а потом снова поднимаемся. Например, в ритрите у нас появилась некая осознанность и безмятежность, но когда мы начинаем что-то делать, возникают внутренние мысли или суета, поэтому мы это состояние теряем. Но постепенно амплитуда отвлечения и возвращения уменьшается, и приходит момент, когда мы обретаем некое ровное состояние ума, то есть приучаемся к постоянной внимательности.
Йогины высших квалификаций обладают очень глубокой внимательностью. Начинающий йогин может удерживать пустоту в медитации, но когда встает из медитации, то его ум обычный. Йогин квалификации чуть выше удерживает в медитации высший уровень пустоты, а когда открывает глаза и ходит, его уровень пустоты падает процентов на пятьдесят. То есть он все-таки удерживает некое подобие пустоты, некое подобие погруженности в присутствие.
Кто такой махасиддха? Это тот, кто удерживает пустоту одного качества как в самадхи, так и наяву. Поэтому его называют реализовавшим единый «вкус». Единый «вкус» – это равенство. Великое равенство означает, что сансара равна нирване. Твое пустотное осознавание в жизни ничем не отличается от осознавания пустоты в самом глубочайшем нирвикальпа-самадхи. Поэтому я часто обращаю внимание учеников на пустотное осознавание в повседневной жизни, говоря, что даже если вы достигнете успехов в медитации успокоения, сидя в махашанти, но ваш ум будет не способен в повседневной жизни удерживать эту пустотность, если не будет достаточной гибкости, то это будет всего лишь лента с одной стороной.
Иногда человек может зафиксироваться в махашанти, обретя некую пустоту, но его состояние заморожено. Однако пустота в относительном мире включает в себя все. Она динамична, она играет, она может включать в себя любые проявления. Она ничего не отвергает. Она все принимает и включает в себя все. Поэтому когда мы реализовали пустотность и некоторую внимательность в сидячей медитации, мы обучаемся такой гибкости. На самом деле вся последующая духовная практика заключается только в развитии такого всеприятия и гибкости. Поэтому на высших уровнях стадии созерцания следует упражняться в различных посещениях гневных мест силы, в различных самоосвобождающих действиях, подвергать эту пустоту различным испытаниям, чтобы проверять эту гибкость вновь и вновь, углублять ее. Это практики двенадцатого года обучения садханам ануттара-тантры. До них дошли в настоящее время только единицы.
Текст:
«Тот, кто не запятнан вожделением и прочим, кто вне любой двойственности субъекта и объекта, этот высший просветленный Ум называется высочайшей нирваной.
Мастер Нагарджуна говорит: «Очищаясь от того, что является причиной сансары, достигаешь чистоты, то есть нирваны, поэтому ум – это корень всех достоинств и недостатков, они берут начало в уме и нигде больше».
Мы должны полностью очиститься от привязанности, гнева, вожделения, любых желаний и всего прочего, поскольку исконная часть нашего ума полностью свободна от этого. Причем мы должны очиститься настолько, что даже если возникнут желания или тенденция в уме, то это сразу же может быть самоосвобождено.
Например, можно представить человека, который придерживается вегетарианства, но этот вегетарианец не может находиться рядом с мясной пищей, потому что как только он увидит эту пищу, то или он ее испугается, или у него возникнет сильное желание съесть ее. Он не удержится и нарушит свое вегетарианство. Такое вегетарианство можно назвать бессознательным. Более высокий уровень – это когда у йогина не возникает никакой привязанности, и он может соблюдать свое вегетарианство в любых состояниях.
Таким же образом йогин, овладевший созерцанием, действительно свободен от любого вожделения, любой зависти, любого гнева, любой привязанности. Он настолько чист, что его ничто не может коснуться, потому что он на все смотрит по-другому. Его ум не шелохнется при любых восприятиях. Его вообще не интересуют желания как таковые. Его абсолютно не интересуют женщины, которые рядом. Даже если со всей Вселенной собрать самых обольстительных апсар, небесных женщин, небесных танцовщиц, он будет видеть их как игру энергий Абсолюта и продолжать созерцать Абсолют. Это не означает, что он устанавливает какие-то отчужденные, холодные взаимоотношения. Он просто не питает интереса вообще ни к чему, что связано с желаниями, потому что его интересует только Бог. Также его не интересуют любые другие вещи. Если он ими и занимается, то только в связи с Богом.
Например, я могу сказать, что меня вообще не интересует ни издательство, ни обучение, ни общение с учениками, ни лекции, ни организация ритритов, ни наставления. Мне очень трудно вообще сказать, что меня интересует, кроме собственно осознавания. У меня нет даже малейшего интереса ко всему этому. Вопрос, почему я этим занимаюсь? Но я этим не занимаюсь. Вот в чем суть. Если бы я этим занимался, наверное, был бы «я-делающий», возник бы какой-то интерес, поэтому мне самому было бы трудно руководить, удерживать свою практику. Но это просто происходит, это двигается, это подобно облаку, которое плывет, несомое ветром. Единственное, что меня интересует, так это созерцание Абсолюта, Бога. Именно поэтому я могу эффективно помогать другим. Если бы меня интересовали все эти мирские вещи, вряд ли я был бы вправе помогать другим. Поскольку интересоваться этими вещами – это значит заблуждаться, ничего в корне не понимать. Но поскольку меня ничто из этого не интересует, а интересует только Абсолют, то это означает, что мне нетрудно проявлять этот Абсолют в любых ситуациях и действиях, начиная с лекций, консультаций, издательства, поездок, общения с мирянами. Что бы вы ни делали, вы видите только Одно. Это Одно играет в различных событиях, людях и прочем, а вы просто помогаете это прояснять. Вы не действующий, не делающий, а все происходит в силу ранее созданных причин, например обетов сострадания, в силу прошлых карм. Таким же образом истинный монах не готовит прасад, не строит кухню, не управляет. Он созерцает Бога. Нечто в соответствии с его кармами просто происходит. Он делает это эффективно, потому что не может делать не эффективно, ведь он созерцатель. А быть созерцателем – это значит быть эффективным на тысячу процентов. Просто в силу того, что ты созерцатель, у тебя эффективность проявляется сама по себе.
Текст:
«Ланкаватара сутра сообщает: «Отражение формы в зеркале – это образ без субстанции. Двойственность подобна такому образу. Это проекция ума».
Когда я говорю, что нет никакого дела до учеников, до чтения лекций, то это не означает, что вы не проявляете сострадание, любовь, какие-либо качества. Вы можете проявлять полноту любви, полноту сострадания, полноту взаимоотношений, но при этом все по-другому. В этом нет никакой двойственности, никакого эгоистичного состояния. Вы можете проявлять полноту сострадания, обучая других. Это все происходит из-за предельного состояния, которое проистекает из самой глубины естественного состояния и проявляется как игра. В этом нет никакой фальши, есть абсолютная искренность. Можно сказать, что это по-настоящему самое высшее состояние сострадания, любви, полноты, когда вы понимаете этот пустотный принцип всего, что существует.
Текст:
«Аватамсака сутра» поясняет: «Ум похож на художника, он творит. Все области существования, все это создано разнообразием ума».
«Ратнамегха сутра» поясняет: «Мир идет за умом. Ум не видит себя. Хорошее или плохое действие, его причина – ум. Он вращается как огненное колесо, бушует как море, горит как лесной пожар, разливается как огромная река».
Два монаха спорили, что движется на ветру в монастырском дворе, флаг или ветер. Один монах утверждал, что движется флаг. Другой монах говорил, что движется ветер. Когда подошел мастер, он сказал: «Движется не флаг и не ветер, а движется ваш ум. Вне ума нет ни флага, ни ветра».
Однажды учитель посадил ученика на мост и сказал: «Созерцай текущую воду». Ученик созерцал ее несколько месяцев. Внезапно он получил мощнейшее переживание недвойственности и написал такую гатху: «Шесть месяцев я сидел, созерцая текущую воду. И вот, о чудо, все изменилось: река остановилась, а мост потек». Когда мы прозреваем в исконную природу, то, даже глядя на реку, мы видим, что ее сущность – исконный Ум, который неподвижен.
Текст:
«Ваджра-панджара говорит: «Всегда с безначальных времен существовали феномены. Они были названы внешним миром. Все они – лишь порождения Ума, проникающего всюду».
Все внешние явления – порождения вселенских энергий абсолютного Ума. Те, кто не очень понимают это утверждение, могут говорить так: «А, это всего лишь порождения ума», думая, что это порождения их субъективного ума. Нет, не совсем так. Порождения ума имеют смысл, когда мы имеем в виду абсолютный Ум. Все вселенские энергии являются порождением абсолютного Ума. Этот Ум величественен, как сотни тысяч золотых львов, непоколебим, как тысяча слонов, огромен, как гора Меру. Даже гора Меру – песчинка по сравнению с этим Умом. Этот Ум объемлет в себе все: сансару и нирвану. В нем вращаются все тысячи метагалактик. Он непостижим, поскольку нет возможности чем-то его постичь и измерить. Он бесконечен, поскольку у него нет ограничений. Он абсолютно чист, поскольку не запятнывается ни заслугами, ни грехами. Он всегда совершенен, потому что существовал до нашего рождения и не достигается усилиями, он исконно совершенен в силу своего совершенства. Он совершенен спонтанно, беспричинно. Никакая причинная деятельность не может привести к нему.
Текст:
«Что теряют от того, что не медитируют на истинной природе Ума?
«Гандавьюха сутра» сообщает: «Нельзя достичь просветления, просто слушая совершенное учение Будды. Как слабый человек может умереть от жажды, тогда как его несет огромная река, так и дхарма не эффективна без медитации. Как человек раздающий еду и питье людям, сам умирает от голода, так и дхарма не эффективна без медитации. Как лекарь, располагающий всеми лекарствами, умирает от внутренней болезни, так и дхарма не эффективна без медитации. Как хранитель сокровищницы, пересчитывающий драгоценные камни, не распоряжается ими, так и дхарма не эффективна без медитации. Как слуга, хоть и рожден он во дворце, не владеет ни едой, ни питьем, так и дхарма не эффективна без медитации. Как слепой художник, которому нельзя помочь написать картину ярмарки, так и дхарма не эффективна без медитации. Как лодочник на большом озере переправляет многих, но сам умирает на озере, так и дхарма не эффективна без медитации. Как тот, кто восхваляет благосостояние других, оставаясь на распутье, но не достигает ничего сам, так и дхарма не эффективна без медитации».
Все практики, которые мы выполняем, предназначены для того, чтобы ослабить хватку нашего двойственного ума и сделать нас медитативными. Медитативность приобретается не только сидячей медитацией и не только созерцанием при ходьбе. Если вы правильно практикуете Гуру-йогу, вы обязательно будете медитативными. Если вы отсекаете свой эгоизм, медитативность будет расти в вас. Если вы не привязываетесь к действиям, не основываетесь на сформированном опыте при действиях, то медитативность проявляется внутри вас как естественное состояние, как созерцательное присутствие. Если вы контролируете мирские желания и поддерживаете внимательность, вы будете медитативными.
Текст:
«Кроме того, если не медитировать, ум уступает осквернению, что приводит к падению в нижние миры.
Манджушри в «Дикридита сутре» сообщает: «Если природа Ума не осознана, ум волочится за воображаемыми мыслями и вынужден скитаться в трех мирах и шести сферах существования».
Бодхичарья аватара говорит: «Человек, чей ум совершенно рассеян, зажат между клыками осквернения».
Поначалу, когда наша медитативность не устоялась, мы должны быть очень аккуратными. Мы должны беречь нашу медитативность как некий драгоценный эликсир, налитый в хрустальную чашу, боясь его расплескать. Шесть органов чувств, шесть объектов чувств предстают как шесть воров, которые пытаются забрать нашу медитативность. Когда мы бережем себя, пестуем медитативность, ходим внимательно, говорим ровно и только по существу, не отклоняемся от заповедей, постоянно бдительны и пробуждены, то наша медитативность растет, пестуется. После нескольких лет упражнений мы завоевываем право постоянно быть в медитативности. Тогда даже любые воздействия не могут ее поколебать. Ни разговор, ни мысли больше не могут причинить ей вреда. Пестование медитативности подобно тому, как мы сажаем небольшой росток, который потом надо защищать от холода и ветра. Когда же росток стал деревом, уже нет необходимости защищать его. Когда же это дерево стало огромным, то, наоборот, оно защищает своей тенью многих живых существ.
По мере того как растет наша медитативность, все наши нечистые состояния должны растворяться.
Одному учителю пожертвовали йогурт. Прошло два дня, но он этот йогурт не съел. Ему пожертвовали еще один йогурт, более свежий. Он подумал так: «Несвежий йогурт я дам слуге, а свежий съем сам». Потом он вдруг осознал игру своих мыслей, и ему стало противно от своего различающего и алчущего ума. Тогда он рассердился, выплеснул пропавший йогурт, а свежий отдал слуге. Слуга пришел и спросил: «Почему вы отдали мне йогурт, а себе не оставили?» Учитель сказал: «Мой алчный ум уже насладился своими нечистыми мыслями, поэтому я уже сыт по горло». То есть он заметил игру своего обуславливающего ума и жестко, можно сказать, беспощадно, бескомпромиссно отнесся к этому.
Именно так поступает настоящий созерцатель. Бывает, он не может поймать ум в момент возникновения мыслей, поэтому нечистые мысли периодически могут промелькнуть. Но если он правильно созерцает, то обязательно засечет ее на третью или четвертую секунду. То есть он не позволит нечистой мысли существовать больше трех секунд. А как только он ее обнаружит, то бескомпромиссно самоосвобождает. Он словно мечом рубит головы этим драконам нечистых мыслей – это признак истинного созерцателя. Таким образом, все клеши и все нечистые состояния мгновенно самоосвобождаются.
Когда мы приучились постоянно быть во внимательности, то видим, что чистота стала нашим свойством, чистота нас сопровождает везде. Мы ничего не видим, кроме чистоты. Даже если мы встанем по колено в грязь, мы все равно будем чисты. Больше нет никаких нечистых двойственных состояний, нет никаких омрачающих переживаний. Откуда проистекает эта чистота? Из непрерывной погруженности в Источник, потому что Источник является вершиной любой чистоты, своим прикосновением он очищает все.
Я сказал, что мне нет дела до учеников, монастыря, и т.д. Почему? Потому что никаких учеников на самом деле не существует, а существует один только Абсолют. Каждый ученик – это иллюзорное тело Абсолюта. Поэтому я говорю, что не вижу учеников, а вижу Абсолют, поэтому я предан ученикам даже больше, чем они мне. Они могут притвориться учениками, имеющими проблемы. Но поскольку они еще не видят то, что должно, а я вижу, им меня не обмануть.
Я также не вижу процесса обучения, потому что это игра, лила Абсолюта, а это значит, что она абсолютна, совершенна и божественна. Поэтому в высшей степени я почитаю процесс обучения, занимаюсь обучением, лекциями и прочим.
Я также не вижу никакого монастыря. Я вижу абсолютное проявление Ануграха-шакти, то есть вселенскую просветляющую силу, которая материализуется в святых предметах. Это гораздо выше, чем назвать его монастырем, это нечто абсолютное, поэтому я почитаю монастырь и занимаюсь им.
