Йога Марга
17.08.2004
Текст:
«В чем различие между баддха и мукта (обыденным человеком и освобожденным)? Бадха живет головой, не осознавая себя в сердце, а джняна-сиддха, джняни, живет в сердце. Когда последний перемещается и обращается с людьми и вещами, то знает, что видимое им неотдельно от единой высочайшей реальности, Брахмана, которого он осознает в сердце как свое собственное «Я», реальность».
Итак, в чем отличие между обыденным человеком и освобожденным? Обыденный человек живет головой, не осознавая себя в сердце, а джняна-сиддха живет в сердце. Что значит жить в сердце, в пространстве таковости? Это значит при любых обстоятельствах слушать его. Под сердцем здесь, конечно, имеется в виду сердечное пространство, то есть пространство истинного «Я». И сначала мы должны отделить сердце от того, что им не является. Мы должны породить очень четкое и вполне конкретное различение. Другими словами, мы должны полностью разграничить функции обыденного ума, эго и сердца. Сейчас они перемешаны, поэтому мы часто путаем их. Так, например, новичок путает относительную и абсолютную истину. Иногда он проецирует относительную истину на Абсолют, а иногда он в относительном измерении пытается неумело проявлять абсолютное видение. Тот же, кто разделил эти две истины, знает цену каждой.
Неопытный человек, который знает только интеллектуальное самоосвобождение, еще не хранит его в сердце, поэтому нуждается в чем-то внешнем, в выражении. Например, если он на кухне, к нему можно подойти и спросить: «Готов ли прасад?» И он, желая продемонстрировать свое видение, может сказать: «Прасад или не прасад, готов или не готов – все это иллюзия. В недвойственном уме вообще нет никаких качеств». Но разве его спрашивают об Абсолюте или о самоосвобождении? Ему в относительном измерении задают вполне конкретный вопрос. То есть здесь совершенно другая лила – относительная. И такой ответ в данном случае означает, что он не сынтегрировался с лилой, хотя и совершил героическую попытку хоть как-то самоосвободиться. То есть у него в душе пока нет глубокого присутствия, а есть лишь его ментальное подобие, которое к тому же негибкое и еще не интегрировано. Но для новичка это вполне нормально.
А как ведет себя более опытный практик? Он в душе знает, что и прасад, и не прасад, что и готов, и не готов…Он знает все это, но молчит. Почему? Потому он понял, что нет того, кто мог бы говорить, да и рассказывать об этом тоже некому. Если его спросят должным образом в должных обстоятельствах, он расскажет. А если не спросят, то он изобразить из себя того, кто пребывает в неведении. Тем не менее, если он принял решение интегрироваться с какими-то проявлениями, быть в какой-то лиле, он четко понимает, что эти два состояния разделены. Поэтому он спрашивает о прасаде, будучи за пределами всех качеств. У него есть как бы два сознания, два уровня реальности, и он очень свободно и беспрепятственно движется в этих двух уровнях. Его сознание находится в Абсолюте, а его относительный ум и тело находятся в относительном измерении. Это уже как бы игра. Он не отождествлен ни с «я», ни с прасадом, тем не менее он задает такой вопрос или готовит прасад. И две эти линии существуют параллельно. То есть они разделены так же, как северный и южный полюс. И когда эти два полюса разделены, он просто играет, перемещаясь от одного полюса к другому, будучи полностью свободным. В дзен это называют положением гостя и положением хозяина. Иногда он может проявить положение хозяина, то есть абсолютного ума, а иногда – положение гостя, то есть относительного ума. Это и есть гибкость. Гибкость ума заключается в том, что можем свободно принимать положение хозяина и положение гостя. Неопытный практик эти роли не совсем понимает или совсем не понимает.
Гибкость означает способность учитывать ситуацию и интегрироваться с ней. Интегрироваться – это значит настраиваться на нее, быть в состоянии гибкого спонтанного отклика, в состоянии гармонии с ситуацией. А решение о том, с чем интегрироваться и на что настраиваться, принимает его самый тонкий ум. И если принято решение следовать определенным правилам, то интеграция происходит. Если принято решение отменить эти правила, то происходит интеграция с решением их отменить, и тогда проявляется другая лила. Принято решение готовить праса – происходит интеграция с этим. Принято решение поститься, практиковать аскезу – интегрируешься с этим. Принято решение быть в ритрите – происходит интеграция с этим. Принято решение заниматься служением – происходит интеграция с этим. То есть в любом случае есть гармония. Почему? Потому что есть полнота отклика на ситуацию, и тогда ни в чем нет убытка или ущерба. Принято решение заботиться о теле, обрести сиддхи долгой жизни – происходит настройка, возникает гармония, и благодаря этому они достигаются. Принято решение истязать тело ради самоосвобождения – это уже другая лила. Принято решение практиковать аскетизм – происходит гармония и с этим. Но нигде нет замешательства. В зависимости от того, какой есть отклик на ситуацию из естественного состояния, такое решение и выбирается, такая лила и происходит. Принято решение укреплять монашество – происходит отклик и интеграция с ситуацией монашества. Принято решение танцевать безумный танец авадхуты – происходит отклик на другую лилу. Все это полноценно и полноправно. То есть это ситуация без выбора, без оценки. Ничто не признается правильным или неправильным, а все однозначно, абсолютно, чисто и совершенно. Ничто не выбирается, но ничто и не отвергается. Происходит просто естественный и спонтанный отклик.
И тогда йогин хоть и использует мышление, но он перестает руководствоваться сформированным опытом, эгоистичной мотивацией, страхами, надеждами, цепляниями. Это уже просто постоянный и непрерывный живой отклик. Это напоминает игру в теннис. Вам послали шарик – вы прыгнули, отбили его и ждете следующий. Вам послали второй шарик – вы опять прыгнули и отбили. Вы не думаете: «Я сделаю два шага, махну ракеткой, ударю по шарику». Ваше тело просто реагирует на происходящее. Это просто мгновенный отклик, который естественно присущ вам.
Такой йогин движется, просто переливаясь между объектами, вещами, событиями и людьми. Он движется в состоянии безсубъектности, безобъектности как центрированный фокус однородного пространства, которое играет, откликаясь на разные ситуации. У него четко разделено состояние пространства и состояние относительной ситуации. Когда йогин находится в состоянии пространства, у него нет никаких мыслей об относительном, никаких суждений, никакой логики, никакого сформированного опыта, никаких фиксированных идей, никаких предпочтений, никаких оценок. Он полностью это все отбрасывает. Он полностью пребывает за пределами вообще чего бы то ни было.
Когда же он находится в состоянии гармоничного отклика и интеграции с ситуацией, то у него, наоборот, есть тотально вхождение в ситуацию, полное принятие этой лилы, абсолютная интеграция с ней и проявление ее так, словно эта ситуация в данный момент является самой важной на свете. Хотя на самом деле для него нет вообще ничего важного на свете. Исконное пространство присутствует, но и ситуация также присутствует. И когда две эти вещи присутствуют, это и есть объединение созерцания с поведением, это и есть практика проявления, лила, игра. Такое состояние – это и есть то состояние, про которое Рамана сказал: «Джняни живет в сердце».
Два состояния внутри такого йогина полностью поняты, прояснены. Они отличны одно от другого и размещены по разным полюсам. Он имеет в сердце пространство, а вовне откликается на ситуацию. А если он в медитации обращается к пространству, то ситуация исчезает. И так происходит в каждый момент. Другими словами, такой йогин не имеет больше никакого кармического действия. Чем бы он ни занимался, это становится мистическим ритуалом, священнодействием. Каждое его слово подобно благословению или мантре.
Текст:
«Когда последний перемещается и общается с людьми и вещами, то знает, что видимое им неотдельно от единой высочайшей реальности, Брахмана, которого он осознает в сердце как свое собственное «Я», реальность».
Когда такой джняни перемещается, общается с людьми и вещами, он знает, что все воспринимаемое не отделено от реальности, которую он воспринимает в сердце как свое «Я». Его жизнь становится непрерывной игрой, творчеством этой энергии. Если он решает проявлять себя, то проявляет себя. Если он принимает решение проявлять самоосвобождение, то проявляет самоосвобождение, давая таким образом урок другим. Но у него больше нет опоры на эго, на личность, хотя личность и не отвергается, а просто понимается как пустая. Задается вопрос: «А обычный человек?» Махариши отвечает: «А обычный человек видит вещи вне себя». То есть он отделен от мира, от своей собственной глубинной истины, которая поддерживает его и все видимое им. Видеть вещи вне се6я – заблуждение.
Например, я не чувствую, что читаю лекцию. Что-то говорит язык, ум подбирает какие-то фразы из тонкого интеллекта, но я не чувствую, что читаю лекцию другим, что в принципе есть другие. Это однородное состояние, но в относительном состоянии можно сказать, что есть игра в двойственность. Однако если мы забываем о пребывании в сердце, то начинаем видеть вещи вне себя, и тогда к вещам начинает возникать отношение, происходит их оценка и прочее.
Когда вы становитесь послушниками, монахами, то сначала вы действительно становитесь послушниками и монахами. Но по мере прояснения вашего ума вы видите, что не существует мира вне вашего сознания. Не существует вас ни как мирян, ни как монахов, ни как мужчин, ни как женщин. Других также не существует ни как мирян, ни как монахов. Их не существует в основе. Тем не менее все проявляется многообразно, бесконечно, активно, строго по иерархии, в соответствии с уровнями, в определенной мандале. И это непостижимо, потому что ничего нет, но все проявляется. Вы просто наблюдаете пустотную основу всех этих форм. И тогда вы также меняете отношение и к себе: из состояния человека, обусловленного кармой и ставшего монахом, вы переходите к практике игры, когда становитесь уже подобным пустотному божеству. На этот переход талантливым практикам понадобится примерно двенадцать лет, менее талантливым – лет двадцать или даже тридцать. А люди с другими качествами к нам обычно не попадают, так как останавливаются еще на стадии первых испытаний. То есть чтобы к нам попасть, надо иметь качества либо вира, либо дивья.
Когда вы переходите в такую стадию игры, сансара перестает быть для вас сансарой, а уже есть только непрестанное прояснение недвойственной основы.
Текст:
«Человек же, постигший высочайшую правду своего пустотного бытия, осознает, что она является единой высочайшей реальностью, находящейся за ним, за миром. Фактически он осознает единое как реальность, «Я» во всех индивидуальных «я», во всех вещах; вечное и неизменное во всем непостоянном и изменчивом».
Осознать единую высочайшую реальность – это значит утвердиться в тонком пространстве сознания, в котором нет места эго, желаниям, времени, причинам и следствиям, потому что все это – функции того, что имеет имя и форму. У того, кто в нем утвердился, спонтанно проявляется совершенство, различные качества. То есть все совершенства, которые есть в мире людей, – это отголоски такого утверждения.
Вновь и вновь мы проясняем это и углубляем такое понимание. Сначала у нас нет уверенности в том, что мы его как-то нащупали. Но мы, по крайней мере, можем быть уверены в ахам-вритти, мы знаем, что чувство «Я» реально и можем четко различать, когда мы помним чувство «Я», а когда забываем. И когда мы пытаемся держать это чувство «Я», то видим, что можно его держать почти целый день. Тогда мы понимаем: «Когда наблюдатель отделен от всего остального, то это и есть обнаженное осознавание». Многие йогины рекомендуют, особенно в ритрите, написать себе записки со словами «помни себя», «вспомни» и т.д., чтобы приучить свой ум постоянно возвращаться назад от объектов.
Вначале ум не послушен. Он подобен непослушной собачке, которую ведет хозяин. Она постоянно хочет вырваться, но хозяин вновь и вновь притягивает ее, возвращая назад. Тогда собачка успокаивается и может идти без поводка. Но если рядом появится другая большая собака или машина, она все равно начнет дергаться и даже может побежать. Если произойдет какое-то событие, которое сильное впечатлит ее, то собачка может снова начать колебаться. Поэтому хозяин должен тренировать собачку так, чтобы она не дрожала, даже если рядом пройдет слон или лев, даже если обрушится гора или возникнет яркая вспышка молнии. Эта собачка подобна уму, который постоянно хочет очароваться объектами. И тогда хозяин ума, то есть буддхи, тонкий интеллект, объясняет: «Что бы пред тобой ни появилось, слон или огромный автомобиль, смотри на все это как на иллюзию. Никакие впечатления не должны на тебя влиять». Таким образом йогин тренирует свое наблюдение.
И когда такая собачка (ум) больше уже не кидается ни на внешние объекты, ни на что-либо другое, она очень медленно начинает разворачиваться в сторону хозяина (буддхи). Она раньше только слышала его голос, но не видела, то есть он был для нее просто голосом из пустоты. Но когда она начинает разворачиваться в его сторону, то начинает видеть его и обнаруживает, какой у нее мудрый, глубокий, прекрасный и чудесный хозяин. Она видит, что этот могущественный хозяин защищает ее, что она полностью взята под его опеку. Что ей вообще нет нужды вырываться, дергаться, обрывать поводок, поскольку этот могущественный хозяин в любой ситуации всегда с ней. Постепенно собачка приучается смотреть на хозяина, в любых обстоятельствах она всегда смотрит уже только на него.
Когда наш ум-собачка начинает все больше и больше смотреть на этот Источник и всегда ориентироваться только на него, то это процесс переориентации нашего сознания на Всевышний Источник, на сердечное пространство. Иногда даже возникает страх потерять связь с этим Источником, то есть мы начинаем дорожить им как самым драгоценным. Мы готовы пожертвовать чем угодно, но только не этим хозяином, поскольку знаем, что все исходит из него. Этот хозяин оказывается настолько чудесным, что львы, слоны, дома и машины, которые она видела, он сотворил, можно сказать, для ее тренировки, для отработки ее концентрации.
Наконец, однажды эта собачка решает для себя: «Все, хватит бегать за внешними иллюзиями! Мне нужно полностью обрести прибежище в хозяине», понимая, что для нее это является единственной возможность развиваться, потому что таков ход вещей. Она понимает, что как только начинает доверять хозяину, сразу же ее возможности возрастают: она может летать быстрее ветра, становиться больше слона и т.д. Тогда она понимает, что ее собственные потуги никакой роли не играют. Но как только она обретает доверие к хозяину, ее собственные качества полностью вырастают. Поэтому она начинает всегда доверять этому хозяину, хотя еще и есть раздельность. Она ему доверяет, но еще имеет иллюзии в отношении собственной воли, собственных возможностей и прочего. Иллюзия «я» еще пока сохраняется. Но по мере практики эта собачка начинает обнаруживать, что даже эти последние иллюзии сдерживают и ограничивают ее, мешают ей, поэтому она принимает решение абсолютной, тотальной самоотдачи.
То есть в какой-то момент собачка умнеет и думает: «Мало просто во всем слушаться хозяина. Он настолько превосходит меня, что лучше полностью с ним слиться». Это что-то наподобие того, что собачка решает сделать пластическую операцию и сменить облик на человека, кардинально таким образом поменяв свой статус. Она решила отказаться от себя и перейти в другое положение.
Ум начинает полностью поглощаться безграничным Источником. И такое поглощение происходит день и ночь. Это самотрансценденция, подобная тому, как соляная кукла тает в океане. Здесь уже нет места надеждам и страхам, а есть только безграничное, абсолютное, не имеющее сомнений, тотальное доверие ума-собачки хозяину-Атману. Это доверие, которое рассеивает множество заблуждений, страданий, невежества и всего прочего. Оно рассеивает идею «я» как таковую, уничтожает все фиксированные идеи, мирские представления, цепляния и привязанности, схваченность личными суждениями. Когда вообще все видится абсолютно абсурдным, абсолютно иллюзорным, абсолютно не выражающим истинное «Я», происходит отказ от всего. Вы видите, что ваши мысли, ваше личное чувство «я», ваша воля, ваши планы и надежды, ваше образование, воспитание и все прочее – это полная иллюзия по сравнению с этой безграничной истиной, что ни одна из фиксированных идей вам не принадлежит. Вы полностью переоцениваете свое видение, признавая тотальное проявление и торжество Абсолюта.
Когда такое происходит, вы уже перестаете различать, то ли вы – это вы, то ли вы – это Абсолют. Уже начинает очень тонкая игра, лила, когда трудно различить собственное «я» и абсолютное «Я». Они уже начинают смешиваться, и возникает единый «вкус» всех явлений.
Например, раньше радость была радостью, а горе было горем. А теперь все это видится как разные формы одной и той же энергии, которая играет то в одни лилы, то в другие. Раньше оскорбление было оскорблением, почет был почетом, а теперь это одно и видится как различные лилы Абсолюта. Раньше наслаждение было одним, страдание было другим, а теперь это тоже одно. То есть происходит всеприятие, расслабление и укоренение. Можно сказать, что собачка трансформировалась и обрела видение хозяина. И это видение совершенное, запредельное и настолько свободное, что даже опьяняет. Если еще нет необходимой гибкости, оно может своей свободой даже пьянить и приводить к различным отклонениям, когда собачку начинает нести, потому что она почувствовала себя хозяином, посмотрела на мир глазами хозяина. Многие, проходя эту стадию, становятся такими, поскольку кармы у всех по-разному проявляются. Если не происходит обучения под руководством учителя, человек спонтанно вошел в это состояние, у него такое самовыражение может проявляться очень сильно. Но это тоже определенная иллюзия. Хотя нет никаких ограничений, тем не менее не должно быть и какой бы то ни было связанности.
У того, кто на этой стадии останавливается, еще есть очень тонкая двойственность: привязанность к самовыражению, к определенному способу выражения энергии, к определенному видению. Наконец, когда двойственность уходит, то даже это исчезает. Собачка видит, что она всегда была хозяином, что никакой отдельной собачки на самом деле никогда и не было. Всегда был только хозяин, а собачка – это продолжение его тела, просто его часть, просто его игра, просто желание таким образом развлечься. То есть никогда не было никакой собачки, а была некая ложная мысль, которая мыслила себя такой собачкой. И тогда все становится на свои места. Поэтому, когда возникает такая-то ситуация, вы можете подумать, что собачки нет и никогда не было. И что же тогда остается делать? Все как обычно: кланяться, есть прасад, ходить на бхаджан-мандалу, медитировать, делать служение, вставать в пять утра, ложиться в двадцать два часа.
