15.01.2008

Текст «Датта даршанам», обучение царя Яду.

Текст:

«Махараджа Яду, основатель династии Ядава, в которой родился Шри Кришна Бхагаван, однажды встретил Свами Авадхуту, мудрый, разумный и знающий дхарму Яду заметил человека и то, что он ведет себя как авадхута. Поняв, что перед ним знаток истины, царь Яду поклонился ему и вежливо заговорил с ним:

«Господин, когда я вас вижу, я чувствую глубокое удивление. Хоть мы обладаем знанием шастр, мы прилагаем большие усилия чтобы ублажать наши чувства, но кажется, что вы вовсе не совершаете подобных усилий. Как такое исключительное понимание пришло к вам?

В тоже время, обладая таким знанием, иногда вы ведете себя подобно ребенку, сумасшедшему человеку или тупице. Вы очень странно ведете себя. Истинно, вы не ищете удовлетворения чувств, но кажется, что вы не делаете никаких усилий, чтобы достичь освобождения; несмотря на это вы, по-видимому, постоянно купаетесь в блаженстве. Как такое возможно? Весь мир, подобно лесу, сжигается огнем вожделения и гнева. Пока люди, подобные нам, горят в этом огне, вы остаетесь незатронутым, счастливым, спокойным, беззаботным, подобно слону-вожаку вы плывете по Ганге. Как вы достигли такого состояния ума? Господин, будьте добры объясните мне».

Обдумывая страдания и смирения, скрытые в этих слова, Авадхута успокоил его так:

«О царь Яду, ты безгрешен и знаешь причины этого мира. Я не думаю, что могу тебя чему-нибудь научить, но я внимательно исследовал мири получил некоторые знания от многих гуру. О царь, у меня 24 таких гуру, слушай внимательно: земля, воздух, небо, вода, огонь, луна, солнце, голубь, удав, море и мотылек, пчела и слон, похититель меда, олень, рыба, проститутка по имени Пингала, маленькая птичка Скопа, мальчик, незамужняя девушка, изготовитель стрел, змея, паук и насекомое – вот мои 24 гуру. О царь, я также расскажу тебе, чему я научился у каждого из них. Слушай!

1. Земля.

У земли я научился двум достоинствам: прощению и совершению добра для других. Даже если люди ударяют ее ногой и пронзают ее, Мать-Земля не морщится, не сердится, она всегда остается терпеливой. Я научился у Земли тому, что садху должен в той же мере обладать качеством прощения. Вдобавок я научился у всепрощающей Земли тому, что каждая жизнь должна быть посвящена совершению добрых дел ради других.

2. Воздух.

У воздуха я научился свойствам непривязанности и незапятнанности. Витальная (жизненная) атмосфера питается, но остается свободная от желаний, чувств и удовольствий. Я научился, что таким же образом стремящийся должен есть только с намерением получения знания и не должен заботиться о преследовании удовольствий. Ведь чтобы получить знание необходимо тело; для поддержания жизни тела, необходима жизненная сила, а пища необходима чтобы поддерживать жизненную силу. Следовательно, ограниченное количество пищи нужно, так как без пищи жизнь и приобретение знаний будут невозможны.

Внешняя атмосфера вступает в контакт со многими вещами, обладающим множеством разнообразных свойств, таких как жар или холод и так далее, тем не менее эти свойства не загрязняют воздух. Я научился подобным же образом оставаться непривязанным даже при соприкосновении с чувствами, объектами.

Более того, воздух сам по себе не пахнет, однако кажется, что он имеет запах цветов, когда ветер веет над ними. Я понял, что, хотя йогин и имеет физическое тело, с различными свойствами которыми связано его существование, эти свойства не должны загрязнять его, а сам йогин должен жить внутренней жизнью или от внутреннего «Я».

Надо хорошо поразмышлять над этими словами Даттатреи. Они очень важны, они выражают самую сущность учения, а именно – йогин должен жить внутренней жизнью.

Несмотря на то, что мы совершаем различные дела во внешнем мире, тем не менее наша главная задача и наша особенность как монахов в том, что мы живем прежде всего внутренней жизнью. Монах – это тот, у кого очень богатый внутренний мир, богатая внутренняя жизнь. Монах не так прост, как кажется внешне, даже если он вовне выдает себя за простака. Он очень непрост.

Чем более зрелый монах, тем более богатой становится его внутренняя жизнь. То есть он вам кажется человеком, но внутри он – Даттатрея, а если еще глубже посмотреть, то он – пустота. Кажется, что он действует здесь, но на самом деле у него есть иллюзорное тело в тонком мире и мандала. Кажется, что он с вами разговаривает, улыбается, но его ум однонаправленно созерцает санкальпу, мир он видит как иллюзию, а себя осознает иллюзорным телом. Кажется, что он нечто делает, но это через него действует Ануграха. Кажется, будто он воспринимает мир как совокупность людей и обычные взаимоотношения между ними, но на самом деле он уже давно играет в мандале и видит всех как божеств. Однако проникнуть в это непросто. И человек, который не знает этих тайн, все может воспринимать как обыденное.

Монашеская жизнь заключается в том, что мы постоянно развиваем свой внутренний мир, и чем более опытный монах, тем глубже и сложнее становится его внутренняя жизнь. Под сложностью не следует подразумевать какую-то запутанность или трудность; под сложностью имеется в виду очень глубокая внутренняя работа. Когда говорится, что йогин живет внутренней жизнью, то это означает, что мы работаем с санкальпой, пребываем в осознанности, пестуем единый «вкус», чистое видение, божественную гордость, не отождествляемся с действиями, тренируемся в самоосвобождении. Попутно мы работаем с телом сновидения, очищая врожденные склонности тела в сновидении; работаем с иллюзорным телом, накладываем на него четыре печати. Мы также все глубже проникаем в пустотное осознавание. В общем, фокус нашего внимания постоянно направлен на серьезную внутреннюю работу, при этом мы действуем довольно активно, продуктивно и эффективно во внешнем мире, совершая разнообразные служения.

Примерно 60% сознания монаха должно быть сосредоточено на внутренней жизни, на внутреннем развитии, а 40% сознания – снаружи, и этого должно хватить для служения, общения, работы и всего прочего.

Быть в состоянии внутренней жизни – это значит постоянно с помощью осознанности и созерцания упражняться в различающей мудрости (вивеке), а затем с помощью различающей мудрости создать некую активную часть сознания, которая, собственно, и проводит эту духовную работу.

Если представить наше сознание в виде комнаты, то внутри нашего сознания мы создаем некий свой иллюзорный прототип, который и проводит духовную работу. То есть присутствует некий активный участок сознания, который постоянно прогрессирует, идет вперед, наращивает свою ясность и духовную силу. И именно за счет этого активного участка сознания, который постоянно прогрессирует и идет вперед, происходят все достижения. Именно с помощью него достигается самоосвобождение, успехи в йоге сновидений, реализация иллюзорного тела и поддержание присутствия в повседневном мире. А тот, кто не имеет такого участка сознания, который двигал его бы вперед, часто склонен к совершению ошибок, у него отсутствует прогресс. Другими словами, наша внутренняя работа, наше внутренне делание заключается в том, чтобы этот активный участок сознания определил свою позицию в отношении мира, всех практик, чувственных переживаний и вообще всего того, что мы делаем.

Например, если я делаю что-либо, то мой активный участок сознания сразу же проводит работу.

Во-первых, он бдителен в поддержании чувства иллюзорности происходящего.

Во-вторых, он очень бдителен в поддержании состояния распахнутого ума.

В-третьих, он бдителен в поддержании божественной гордости и самоосвобождения.

В-четвертых, он постоянно выполняет ряд проверок сознания, то есть замеряет, на должном ли уровне интеграции он находится, в должной ли ясности и распознавании, насколько хорошо контролируется прана и как происходит взаимодействие с шакти (энергией).

Наконец, он взаимодействует с окружающим внешним миром так, чтобы успешно решать внешние задачи, отвечать на вызовы реальности и времени.

Пока у нас нет активного участка сознания, мы работаем с санкальпой. То есть наша санкальпа становится средством вырастить такой активный участок сознания.

Таким же образом, когда мы садимся в медитацию махашанти, у нас есть активный участок сознания, который не просто подвисает в темной безмысленной пустоте, а постоянно идет вперед, прогрессирует и стремится осуществить все более глубокий прорыв во внутренний космос.

Текст:

«3. Небо.

Посмотри в небесное пространство. Оно пропитывает все, подобно эфиру. Оно существует в горшках и т.д. и при этом не объединяется с ними. Более того, оно безмерно и не может быть разрезано или разделено. Видя это и осознавая, что «Я», хоть находится в бессчетных телах, также непривязано и неделимо, я научился узнавать «Я» везде и во всем».

Здесь Даттатрея говорит: «Я научился узнавать «Я» везде и во всем». За счет чего происходит такое узнавание? Именно за счет этого активного участка сознания.

Такой активный участок сознания мы еще называем «постигающая ясность». Он обладает свойством отличать неведение от состояния джняны, то есть он обладает свойством вивеки (различающей мудрости).

Текст:

«Есть другая удивительная вещь. Облака создаются соединением земли, воды и огня, трех из пяти основных элементов, и с помощью воздуха они движутся по небу. Несмотря на это, небо не загрязняется ими. Из этого я понял, что «Я» не загрязнено свойствами элементов, формирующих тело. Вот чему небо научило меня.

4. Вода.

Чистота, плавность и ласковость являются природными свойствами воды. Вот почему вода может очистить другие вещи. Таким же образом и йогин должен иметь чистое сердце, говорить ласковые слова и быть полным любви ко всем живым существам. Такие личности будут очищать других просто взглядом, прикосновением или воспоминанием. Я научился этому достоинству у воды.

5. Огонь.

Упоминание об огне воскрешает в памяти яркий блеск излучения. Огонь поддерживается дровами. К нему невозможно прикоснуться. Без различения, он сразу истребляет все. Тем не менее, даже если он истребит все без исключения, он не станет порочным.

Таким же образом и муни тоже должен обладать знанием, он должен быть тапасви, быть свободным от других и оставаться не привязанным к тому, что другие дают ему. Такая личность может делать что-либо запрещенное или незапрещенное, и при этом она не совершает никакого греха. Иногда огонь почитается в тонкой и невидимой форме, иногда в плотной и видимой. Когда он поглощает подношения, пожертвованные ему преданными, он уничтожает грехи как прошлого, так и будущего. Я понял, что йогин должен быть подобен этому.

Вид огня зависит от дерева. На толстом полене он выглядит большим. На длинном куске топлива он проявляется длинным. Подобным образом Ишвара входит в тело, созданное майей, и проявляется сам подобным ему. Рассматривая огонь, я научился размышлять о внутренней природе Ишвары.

Огонь всегда имеет языки пламени, которые, однако, время от времени не видны. Я научился у них тому, что, хотя изменения, подобные рождению, вечны, вследствие течения времени все же нет возможности их увидеть.

6. Луна.

Рост и убывание луны проявляется благодаря движению времени. Если мы задумаемся над этим, то увидим, что увеличивается и убывает не луна, а ее блеск. У луны я научился тому, что шесть объектов происходят от тела, а не от Атмана».

Пример с огнем указывает на очищающую природу естественного состояния (джняны). Только джняна дает возможность соприкасаться с объектами, но при этом не загрязняться ими. Джняна в своей основе – это пребывание в состоянии сахаджьи.

Когда Даттатрея говорит о языках пламени, это означает, что джняна, созерцательное присутствие активно, что сознание способно очищать все, чего оно касается.

В каком случае сознание может очищать какие-либо вещи?

Во-первых, когда есть ясное распознавание иллюзорности всего, что мы воспринимаем, то есть благодаря осознаванию иллюзорности отсекается связь между сознанием и объектами, разрывается эта пятизвенная цепочка, о которой говорит учение: авидья, асмита, рага, двеша, абхинивеша.

Во-вторых, очищение восприятия происходит за счет погруженности в раскрепощенное состояние ума, подобное пространству. Мало видеть мир иллюзорным, надо понимать единство мира с умом и что все объекты на самом деле являются отражениями на зеркале пространства; надо научиться обращать внимание не на сами объекты, а на то пространство, в котором они подвешены.

Другими словами, если я вижу колонну, но не распознаю той сущности, откуда исходит такое видение, мой ум обуславливается качествами колонны. Если же я смотрю на колонну глазами присутствия, то как минимум у меня отсечена связь с восприятием колонны, я осознаю ее иллюзорность. Но и этого тоже мало. Я воспринимаю не колонну саму по себе, а то осознавание, которое находится внутри колонны и внутри меня как пространство, в котором сама колонна подвешена, как зеркало. То есть я воспринимаю основу, в которой отражается колонна.

Третий аспект, благодаря которому очищается восприятие, – единый «вкус». Единый «вкус» означает, что на глубинном уровне благодаря невынесению оценок и суждений мы отсекаем приязнь и отвращение, все вещи воспринимаются равностно, как фон. При этом различение само по себе не исчезает, но оно подчинено принципу равностности.

Четвертый аспект заключается в том, что мало воспринимать иллюзорность, проникать в пустотное осознавание и видеть равностность всех объектов. Надо воспринимать все в чистом видении, потому что именно чистое видение приближает нас к переживанию недвойственности. Поэтому мы учимся воспринимать мир в абсолютно совершенном, чистом состоянии, видя все как мандалу, проявляющуюся как состояние ума. Почему важно воспринимать мир как мандалу? Потому, что мандала и чистое видение – это результат правильной погруженности в естественное состояние. А если алмаз нашего ума не способен проявить мандалу, сгенерировать ее или увидеть, то это означает, что такая погруженность еще не наступила.

Итак, эти четыре фактора и есть те самые языки пламени, о которых говорит Даттатрея, очищающее внешнюю реальность при ее восприятии:

– видение иллюзорности, отсекающее связь между сознанием и объектами;

– распознавание пустотной природы всех объектов и понимание их полного единства со своим умом;

– равностное восприятие всех объектов;

– чистое видение.

Когда эти четыре основы заложены, мы способны проникать в еще более глубокие слои, а именно – в состояние божественной гордости. Божественная гордость – это следующий этап, который связан с самоузнаванием. Самоузнавание означает, что мы растворили большинство двойственных представлений и теперь меняем самооценку: вместо того чтобы чувствовать себя ограниченным человеком, мы начинаем узнавать себя как Брахман, как Абсолют.

Таким образом, пятый язык пламени, очищающий двойственное восприятие, – это божественная гордость.

Какой шестой язык пламени? Это видение всего мира как проявления своего ума. Вначале мы тоже пытаемся видеть мир как пустотный и как нераздельный с умом, но это восприятие еще недостаточно глубокое, неочищенное и больше связано с проникновением в пространство. Но на завершающем этапе мы упражняемся в полном объединении, в полной интеграции видения внешнего мира и своего собственного ума. Именно поэтому санкальпа «Все едино с умом» является самой последней и самой сложной из девяти санкальп, ее не рекомендуется практиковать на начальных этапах. Другими словами, на стадии санкальпы «Пространство» мы тоже работает с единством внешних объектов и сознания, но на стадии зрелости мы работаем с полным единством ума и внешнего мира, когда внешний мир целиком воспринимается как проявление собственного сознания.

Итак, если у вашего сознания, как у пламени, есть такие шесть языков, которые постоянно соприкасаются со всеми внешними объектами, которые попадают в поле вашего сознания, то все внешние объекты очищаются. Как в огне обжигается глина и после этого она уже не может распасться или стать влажной, таким же образом все внешние объекты и чувственные восприятия, обожженные этими языками вашего осознавания, перестают вам докучать, перестают быть сансарными объектами. Они перестают отпечатываться в вашем сознании, создавать тонкие информационные кармические следы и быть семенами следующих новых карм. То есть эти семена больше не засеваются.

Текст:

«7. Солнце.

Солнце своими лучами испаряет из земли воду. В надлежащее время оно возвращает ее земле. Также йогин должен принимать объекты чувств без энтузиазма или жадности.

Когда заблуждающиеся люди видят солнце, отраженное в воде или зеркалах, они думают, что существует много солнц. Но в действительности есть только одно солнце, проявляющееся во множестве отражений.

Это научило меня тому, что, хотя Атман един, он понимается заблуждающимся умом как множество из-за обманчивой природы ума.

8. Глубь.

Я научился у голубя тому, что слишком большая привязанность или дружба с кем-либо неизбежно приводит к несчастью. Вот история, которая иллюстрирует это.

В лесу жил очень красивый и сильный голубь. Он дружил с голубкой, которая ему очень подходила. Их любовь друг к другу была бесподобна. Казалось, что у них два тела с одной душой. Но настал момент, когда голубка в первый раз отложила яйца. Это еще больше укрепило их взаимной привязанности.

В надлежащее время из яиц стали вылупляться птенцы. Разве майю Хари могут постичь даже великие пандиты, насколько же менее постижима она для этих голубей? Для той крылатой пары одни лишь их птенцы составляли весь мир. Всякий раз, когда они смотрели на птенцов и их шалости и слышали их ласковые щебетания, крылатая пара чувствовала гордость и счастье.

Однажды оба родителя улетели в лес, чтобы принести пищу своим птенцам. Пришел охотник и расставил свою сеть, и много птиц попало в нее. Бедные, маленькие, невинные птички, пойманные в сеть, начали беспомощно кричать.

Когда птицы-родители вернулись и увидели пустое гнездо, они лишились чувств. Вскоре они, однако, пришли в себя и разлетелись в поисках птенцов.

Голубка-мать увидела птенцов, попавших в сеть, и, переполнившись жалостью и любовью к птенцам, без размышления бросилась в сеть, чтобы спасти их, но тоже попалась в нее и начала причитать. Таков результат безрассудной страсти.

Немного позже прилетел голубь-отец и увидел, что случилось. Хотя он не кинулся вперед подобно матери, он был переполнен горем при виде его жены и детей, умирающих на его глазах. Он потерял самообладание и начал громко, горестно стенать.

«Где счастье мое, если погибнут мои жена и дети? Ради кого мне жить? О, если бы только жена или даже один из детей уцелели! К чему мне жизнь?» – причитал он. Под тяжестью горя, его разум ослеп. В результате он решил, что лучше умереть, и поэтому он тоже бросился в сеть и встретил свой конец от рук охотника.

 О Яду, в чем мораль этой истории? Тот, кто живет в двойственности и не постигает собственного «Я», просто становится жертвой безрассудства и страсти. Человек, черпающий наслаждение в двойственности, не имеет покоя ума, и если он рассматривает сохранение семьи как свою единственную цель своей жизни, то однажды погибает вместе со своими близкими и родственниками.

О царь, этот мир смертных – открытая дверь к окончательному освобождению, в этом нет сомнения. Но мы не должны терять свой шанс из-за ограничения привязанностями.

9. Удав.

О царь Яду, несомненно, человек будет испытывать удовольствие и страдание согласно своим прошлым действиям. Они не могут быть предотвращены, если он не хочет их, и он не может их привлечь, когда хочет этого. Это истина и для других миров. Поэтому бесполезно прилагать усилия для первого или для второго. Пища, будь она вкусная или сухая, много или мало, приходит к каждому в соответствии с судьбой, и надо довольствоваться ею. Если она недоступна, нужно просто поститься. То же самое касается и сна. Надо всегда оставаться твердо преданному собственному «Я». Этому научил меня удав».

На примере голубки Даттатрея говорит о том, что человек, пребывающий в двойственности, является жертвой обстоятельств. Обстоятельства вертят им, как щепкой в водовороте. Почему голубь страдал? Потому что голубиная карма и судьба – испытывать такие вещи и страдать. Голубь не мог повлиять на сложившиеся обстоятельства, потому что его разум был затуманен. Чем же он был затуманен? Ложным отождествлением, то есть прежде всего тем, что голубь думал: «Я голубь». На самом деле голубь как таковой, так же как его дети и супруга, – это иллюзия. Брахман, приняв форму голубя, того или этого, развлекался, проводя различные игры, но у голубя развилось собственное ложное самосознание, в которое он сильно поверил. Голубь начал считать: «Я голубь, это – моя жена, а это – мои дети». И именно это послужило средством привязанности.

Человек, не распознающий свою недвойственную природу, является марионеткой кармы, жертвой судьбы и обстоятельств. Даже если он добивается в силу прошлых заслуг каких-то успехов, то рано или поздно судьба или обстоятельства все равно заводят его в тупик из-за того, что он не понимает сущности этого мира. Напротив, все сложные узлы кармы и хитросплетения судьбы, легко распутываются, если мы занимаем недвойственную позицию. Это происходит не сразу, тем не менее они методично распутываются один за другим в процессе того, как мы обнаруживаем свой ум как принцип недвойственности.

Влиять на события, менять причинно-следственные ряды, притягивать вероятности, творить каузальные цепочки, создавать семена будущих событий, управлять будущим, моделировать будущее – все это возможно. Нельзя сказать, что мы должны стать пассивными и думать, что следует принимать все, что приходит с судьбой. Это говорится для взращивания смирения и отрешения от эгоизма. Но реальностью действительно можно по-настоящему управлять. Можно направлять свое будущее силой разума. Одни тенденции будущего можно отменять, а другие притягивать и усиливать. Можно изменять даже прошлое. Можно выстраивать нужные события, закладывать такие причинно-следственные ряды, которые задумывает сознание.

Но в каком случае все это можно делать? Только в том случае, если мы утвердились в основе. Именно недвойственная основа природы сознания является той силой, которая позволяет проявлять такие способности. Если же такого утверждения не происходит, то на реальность влиять невозможно; в этом случае единственное, что человеку остается, – смириться с ней.

В процессе практики, утвердившись в недвойственной природе реальности, мы именно тем и занимаемся, что пытаемся повлиять на свое будущее. Мы пытаемся сделать так, чтобы и прошлое, и будущее исчезли, схлопнувшись в точке настоящего, чтобы в конце концов исчезло даже настоящее как время, и мы вышли в состояние вне времени, где не существует ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Мы пытаемся сделать так, чтобы наша свобода воли полностью расцвела и вывела нас за пределы ограничений как временем, так и пространством.

Пока мы не осознаем недвойственность, наша сила сознания невелика, поэтому мы не очень-то можем одни вероятности притягивать, а другие убирать. Мы не можем формировать события в нужном нам направлении, поскольку для этого требуется сила сознания, подобная магниту. Это как некий объект, который может искривлять пространство кармического видения.

Тем не менее, чем глубже мы укореняемся в бхаве естественного состояния, чем глубже наш единый «вкус», чистое видение, божественная гордость, тем большим потенциалом обладает сознание, тем больше энергии (шакти) из пространства вселенной оно может привлекать. Тогда иччха-шакти, крийя-шакти, айшварья-шакти откликаются на посылы нашего сознания, и именно с их помощью йогин начинает управлять реальностью, направляя ее в нужную сторону.

Наша духовная практика – это именно такой процесс, когда мы пытаемся поменять реальность. При этом мы не слишком пытаемся поменять внешнюю реальность, но мы хотим радикально преобразовать нашу внутреннюю реальность, изменить ту ситуацию, в которой мы являемся смертным, ограниченным, человеческим существом, пребывающим в иллюзии. Мы хотим открыть и попасть в такой вариант вселенной, где мы являемся пробужденным, бессмертным, мультителесным божеством, живущим в персональном тоннеле реальности, в мандале, вышедшим из коллективной истории кармы и живущим в личной истории, в лиле (игре). И главным фактором здесь является принцип сознания – насколько сознание погружено в переживание брахма-ахам-бхавы, настолько нам удается ее поддерживать.

Текст:

«10. Море.

У моря я научился нескольким вещам. Несмотря на то, что море далеко, оно не может позволить даже маленькому сухому листочку оставаться на своей поверхности. Вместо этого море выбрасывает его на берег. Если бы море не делало так всегда, оно пересохло бы, подобно обычной луже. 

Таким же образом, сколь бы великим ни был тапасви или йогин, он не должен позволять даже малейшему желанию или волнению входить в свой ум. Если он небрежен, он не сможет избежать разрушения. Поэтому я научился у моря, что нельзя допускать даже малейшего отклонения без какой-либо точки опоры. Море очень глубоко. Хотя внешне этого не видно, в его лоне живут множество еще не открытых живых существ и таятся драгоценные жемчужины. Много рек впадают в него, но нет вытекающих. Летом течение воды в реках уменьшается, однако море не пересыхает. Оно не обусловлено временем и пространством. Подобным образом, мудрец не должен выставлять свою силу и выражать свои чувства. Он не должен позволять другим вникать в свои начало и конец. Он не должен радоваться, когда его желания исполняются, и не должен впадать в депрессию, когда они не осуществляются. Я научился у моря практиковать спокойствие и твердость в своей преданности внутреннему «Я»».

Море Даттатрея уподобляет сознанию. Он говорит, что, независимо от того, как высок твой уровень (или ты думаешь, что он высок), ты всегда должен быть очень бдительным и выбрасывать из сознания все то, что не является Дхармой, не ведет к пробуждению.

С годами йогин не должен позволять себе думать: «Очевидно, я уже стал весьма продвинутым, поэтому мне можно позволить себе быть небрежным». Если он так думает, то это значит, что мара понемногу начинает вводить его в обольщение. На самом деле истинный йогин, чем дальше он прогрессирует, тем больше требователен к себе, тем больше недостатков и ограничений он видит. То есть он видит не только безграничный потенциал в сознании, но также он видит, насколько сильно этот потенциал еще связан. Но обычный человек этого не видит.

Многие святые, практикующие путь сутры, когда у них начинало пробуждаться такое видение, впадали в настолько сильное отчаяние, что плакали с утра до вечера, проводя время в постоянных молитвах. Но обычный мирянин-неофит не видит своей нечистоты, ограничений, потому что полностью погружен во все это и вообще не различает чистое и нечистое.

Святой, соприкоснувшись с глубиной сознания и осознав величие своего потенциала, при этом также начинает видеть свою ограниченность и нечистоту. Ему становится страшно от того, как много у него накопленной кармы, как сильны клеши, как ограничен и смущен его разум, пытающийся понять и постичь величие и глубину недвойственного состояния. И на этом этапе он понимает, что все его личностные усилия играют малую роль, что он может уповать только на милость Абсолюта, только на полное предание своего «Я» этой милости, поэтому он постоянно молится таким образом. Именно поэтому святые часто были очень скромными, несмотря на их великую святость.

Неофит очень много мнит о себе, даже если имеет очень мало, но подлинно святой, даже если обладает великими силами или великой мудростью, всегда скромен, потому что по сравнению с самим Абсолютом или великими святыми, он понимает, насколько это все ничтожно. Именно из этого осознавания у него рождаются великое смирение и великая бдительность.