26.01.2004

Текст:

«В состоянии созерцания эти явления или феномены не становятся ничем иным, встречаются сами с собой, подобно отражению лица в зеркале или двум людям из одной страны, случайно встретившимся на чужбине. Встретившись, они мгновенно узнают друг друга, в такой момент самосознания и происходит самоосвобождение».

Многие говорят: «Я не понимаю, что такое самоосвобождение». Чтобы прояснить это, можно привести такой пример. Например, гнев возникает сам по себе, а потом он сам уходит, мы специально ничего для этого не делаем. Самоосвобождение очень напоминает эту ситуацию. Вы стали монахами, чтобы достичь просветления, приехали в монастырь, чтобы практиковать и обучаться. То есть какая-то часть вашего ума решила практиковать просветление. Однако, когда вы принимали такое решение, вам было невдомек, что просветление уже присуще вам, что вам не дадут то, чем вы не обладали, когда вы приедете в монастырь, а помогут раскрыть то, что вам уже присуще изначально. Разумеется, каждому живому существу изначально присуще просветление, однако не каждому живому существу удается его раскрыть. То есть вы приехали в монастырь, уже принеся просветление в своем сердце.

Без этого просветленного состояния вы бы не существовали, не могли бы жить, вас вообще бы не было, потому что это просветленное состояние есть сам корень жизни каждого живого существа. По сути, кроме него ничего нет. И по мере практики мы все больше уверяемся в этом, наш ум все больше выпутывается из многообразных сложностей, к которым он прилип. Когда ум полностью выпутался, говорят, что человек достиг просветления, но на самом деле он открыл то, что ему было присуще всегда. То есть здесь нет прогресса, можно сказать, наоборот, здесь есть возврат. Однако на относительном уровне это видится как прогресс, поскольку наш ум стал полностью утонченным и ясным, он открыл в себе бесконечное небо, обретя чистоту.

Текст:

«Естественное состояние есть зеркало осознания, в котором отражаются все феномены и явления, а потому самоосознание существует всегда, везде и во всех обстоятельствах. Это подобно великой сети Индры, состоящей из бесчисленных цепочек зеркал, где каждое зеркало отражает все прочие зеркала. В индийской мифологии говорится, что божественный строитель царя Богов Индры по имени Вишвакарман сделал такую зеркальную сеть для небесного дворца, расположенного на вершине космической горы Сумеру. В этой сети, называемой Индраджала, все вещи и явления мира отражают все прочие вещи и явления, согласно дзогчену».

Здесь говорится о том, что все вещи напоминают мистическую сеть Индры. Нет вещей, отдельно существующих, которые сами по себе. К примеру, мы может думать, что внешние объекты были до нас или будут существовать, когда нас уже не будет. В относительном смысле это так, но это, конечно, не совсем так, с более глубокой точки зрения, потому что каждый внешний объект существует только во взаимосвязи с воспринимающим его субъектом. Только процесс обоюдного восприятия позволяет субъекту воспринимать видимую вселенную, а видимая вселенная существует только благодаря восприятию ее конкретным субъектом. Такой процесс восприятия называется «кармическое видение».

К примеру, существуют звезды, планетные системы. Это кажется чем-то очень огромным, долго существующим. Тем не менее это существует только потому, что мы это воспринимаем. Даже когда мы смотрим на самую далекую звезду, она существует потому, что у нас есть сознание. Она есть часть нас самих, то есть мы наблюдаем часть нашего удаленного ума.

Каждый внешний объект существует только благодаря субъекту. Все вещи существуют зависимо. К примеру, мы может воспринимать божеств, потому что у нас есть состояние божественного внутри, либо мы можем воспринимать ад и демонические состояния, потому что такие состояния тоже есть у нас внутри. Как такового нет ада и нет божеств, поскольку все это является проявлением единой основы. Допустим, если вам рассказать, как страдают существа в аду, у вас возникнет чувство страха или неприятия, что-то внутри отзовется на это. Но если вы находитесь в состоянии глубокого созерцания, то ничего такого не возникнет. Была радость – появится еще больше радости, возможно, прибавится немного более грубой гневной энергии. Вас не впечатлят рассказы про ужасные страдания в аду, потому что вы сумеете все объединить и ввести в созерцание, это не покажется страданием, а будет просто восприниматься как игра яростных энергий абсолютного духа.

Когда человек находится в таком созерцании, говорят, что он обрел понимание фундаментальной основы. Все явления для святого имеют один вкус, одно состояние, а не два, то есть небеса и ады, сансара и нирвана, субъект и объект, внутреннее и внешнее уравновешенны. Такое уравновешивание происходит, когда мы постоянно осознаем себя на очень глубоком уровне, за пределами мыслей, когда мы обнаруживаем внутреннюю пустотность и опустошаем себя. Когда мы полностью становимся пустыми внутри, то и вовне есть только одна пустота; когда мы наполнены внутри, то и вовне есть деревья, мужчины, женщины. Когда мы обнаруживаем внутри пустотность, мы видим, что она бессмертна, неуничтожима, ничем не схвачена, и тогда мы видим эту неуничтожимую пустотность и снаружи тоже.

Когда наш ум соскальзывает на более грубые слои сознания, эта пустотность настолько затмевается и теряется, что кажется, будто ее вообще нет. Например, обычные люди думают, что ее нет вообще. Есть даже такая поговорка: «Если обычному человеку рассказать о дао, он смеется». Животные также не могут догадываться об этой пустотности, потому что у них слишком силен наплыв грубых энергий. А как обстоят дела у монаха? То ли да, то ли нет; иногда он чувствует пустотность, но как только он пропустил внимательность, пустотность уходит, поэтому снова наступает наплыв его мыслей и эмоций. Если монах неопытный, он быстро с ними отождествляется; если он опытный, такие вещи его не смутят, потому что мысли, эмоции и любые грубые слои сознания, не успев возникнуть, сразу же растворяются в этой пустотности, они словно неотделимы от нее. А у еще более глубокого практика они даже не растворяются в ней, а являются игрой самой пустотности, ее украшением, ее манифестацией. Ему даже нет нужды растворять, самоосвобождать, потому что все уже изначально самоосвобождено. Что бы ни проявилось, так пустота сыграла, а потому нет ни привязанности, ни вреда.

Клеши, мысли, эмоции, то есть все грубые слои сознания сжигают обычных людей; у них происходит утечка энергии и захват сознания. Святого, напротив, такие проявления грубых слоев сознания вовсе не сжигают, они ему вовсе не вредят, потому что его пустотное сознание очень сильное, оно подобно огромному пламени размером с космос. А грубые слои сознания, связанные с телом и умом, подобны маленьким искоркам, они возникают и сразу же поглощаются.

Когда же мы еще не обнаружили нашу пустотность, наоборот, она подобна искоркам, потому что светит совсем немного, и мы часто соскальзываем на грубые слои сознания. Что делает опытный практик? Он мгновенно замечает такой момент соскальзывания и сразу же возвращается, пытаясь утвердиться в этом состоянии пустотности. Для опытного практика немыслимо соскользнуть с этого состояния пустотности, то есть для него это как бы невозможно.

Иногда мысли и грубые слои сознания могут проявляться довольно сильно, поэтому состояние пустотности начинающего практика подвергается большим испытаниям. Иногда с этой целью Учителя сами намеренно создавали особые ситуации, чтобы подвергнуть большим испытаниям состояние пустотности ученика. Если ученик выдержит такое испытание, то собственный ум и какие-то проявившиеся внутренние кармы больше не околдуют его. Например, однажды я дал задание ученикам прыгнуть в снег и ползти в нем. Некоторые сделали это, не раздумывая, по типу: сказали – сделал, как солдат. Некоторые вошли в осознанность и восприняли это как практику; у некоторых что-то внутри проявилось, и внутренние кармы сказали им сделать как-то по-другому. Это было хорошей иллюстрацией того, как проявляются кармы и пустотность в ученике.

Текст:

«Согласно ануттара-тантре, однако естественное состояние является единым состоянием, а конкретные познавательные акты множатся бесконечно. Это в равной мере относится как к внешним явлениям, так и к мыслям, которые человек рассматривает как свой внутренний мир, а также к ощущениям и чувствам».

Пока мы не обнаружили эту фундаментальную пустотность, у нас есть внутренний мир. К примеру, мы можем вести дневник и записывать там: «Сегодня двадцать второе октября. Учитель рассказал это. Такой-то монах сказал мне то. Настроение у меня был такое-то». Практикующий может излагать там нечто самое заветное, например свои мечты и планы. То есть у нас есть этот внутренний мир, мы его лелеем и пестуем, он нам кажется чем-то дорогим. Была одна ученица, которая вела такие дневники, пока я не заметил. Я сказал ей: «Пора рвать эти дневники. Ты таким образом просто играешь со своим умом, сама себе рассказываешь сказки».

Когда вы входите в изначальную пустотность, такие вещи перестают иметь для вас значение, рефлексия работает у вас совершенно по-другому; вам нечего больше записывать и откладывать. Вы можете записывать, конечно, только это будут не личные впечатления, а какие-то цитаты из учений или описание техник и упражнений, если вы их не держите в памяти. А больше нет для вас чего-то дорогого или ценного в уме, что вы могли бы пестовать и лелеять. Такие занятия, как просматривание фотографий оставленных в миру родственников, ведение дневника и что-нибудь еще в этом роде перестает иметь для вас вообще какой-либо смысл, когда вы обнаруживаете пустотность.

Это не означает, что вы перестаете испытывать любовь к живым существам или утрачиваете сострадание, просто вы видите изначальный Источник, исконную пустотность, из которой возникают и родственники, и мысли. Вы понимаете, что незачем обращать внимание на частные проявления, если можно сразу коснуться Источника. Вы больше никогда не описываете свои эмоции, не анализируете свои мысли, не ведете никаких дневников. Ваша рефлексия очень упрощается: ее либо совсем нет, либо она становится утилитарной, прагматичной, то есть если вы и думаете, то это примерно такие мысли: «Надо приготовить прасад, а потом выполнить такое-то служение. Надо сделать его таким-то образом». Вы также можете думать и очень сложно, однако это думанье не будет касаться ваших внутренних состояний, а будет вызвано какой-то конкретной причиной. Внутри у вас не будет уже больше никакого ментального анализа, процесса и саморефлексии, а будет только пустотность. Пустотность непостижима для ума, она за пределами мыслей и настолько проста, что ум не в состоянии ее постичь. В состоянии пустотности вы все время живете как бы в одном состоянии: для вас нет вчера или завтра, для вас всегда сегодня. Можно сказать, вы каждый раз просыпаетесь новым, но это всегда сегодняшний день.

Есть фантастический фильм, который называется «День Сурка». По сюжету человек все время просыпался в один и тот же день, потому что что-то произошло со временем. Он не понимал, что случилось, много раз пытался что-то изменить и в итоге дошел до сильной депрессии. Он даже несколько раз кончал жизнь самоубийством, но снова просыпался, и для него начинался тот же самый день. Внезапно он понял, что ему надо просто принять эту реальность и радоваться тому, что есть. Тогда он начал заниматься творчеством, изменять себя и полностью поменялся как человек. Он как бы стал практикующим.

Когда мы открываем исконную пустотность, уходит любая зацепка за внутренний мир. У нас больше нет личного внутреннего мира, то есть тело, мысли, воспоминания остаются, однако ко всему этому меняется отношение. Мы перестаем эти вещи считать внутренним миром. Мы знаем, что наш внутренний мир настолько необъятен и глубок, что какие-то эмоциональные обрывки и ментальные блоки нельзя считать внутренним миром, все это перестает для нас иметь значение. Наш внутренний мир невообразимо расширяется, поэтому мы перестаем держаться за то, за что держались раньше. У нас полностью уходит желание как-то утверждать собственное «я», чувство гордости, привязанности, фиксированные идеи, какая-то однозначная точка зрения на что-либо, например «это так, а это так», или некие умственные убеждения.

Это не значит, что мы вообще не имеем никаких умственных опор или убеждений. Кое-что у нас остается, тем не менее мы не придаем этому того значения, которое придавали раньше, мы знаем, что все они как бы условны, что за ними стоит исконная пустотность. И когда наши убеждения и наш внутренний мир подвергаются какому-либо воздействию, мы не испытываем никаких проблем, а свободно принимаем это воздействие и позволяем ему поглотится в изначальной пустотности. Мы знаем, что пустотность не зависит вообще ни от чего: ни от каких бы то ни было убеждений, ни от какого внутреннего мира. Мы знаем, что она справится со всем и выживет в любой ситуации.

Мы становимся по-настоящему открытыми миру. Речь не о мирской жизни, не о том, что монах, достигнув просветления, обзаводится семьей, идет смотреть футбол по телевизору и пить пиво. Мы становимся открытыми миру в том смысле, что открываемся любому переживанию, углубляя таким образом наш духовный прогресс. Мы больше ничего не боимся, потому что знаем, что это все есть исконная пустотность, что она всегда самодостаточна, и мы ее больше никогда не потеряем.

Параллельно с этим происходит полное изменение кармического виденья, и монах, открываясь миру, уходит настолько далеко от сознания обычных людей, что это даже трудно представить; у него вообще больше нет ничего общего с обыденной жизнью. Поэтому сиддхи, как правило, выбирали уединенные далекие места. Известно, что бессмертные не живут среди людей. Махасиддхи имеют очень мало контактов, а великие святые допускают к себе очень ограниченный контингент людей, потому что они очень сильно отдаляются от кармического видения.

К примеру, в Индии был один святой, которому было сто семьдесят лет. Он рассказывал, что однажды в Гималаях забрел очень далеко и встретил старика, который вышел пить воду из Ганги. Когда он заговорил с этим стариком, тот начал отвечать на чистом санскрите, то есть на древней форме санскрита, а другого языка он даже и не знал. Как выяснилось, этот старик живет уже пять тысяч лет, он ведет очень уединенный, замкнутый образом жизни и очень редко спускается с гор.

Тот, кто открывает свою пустотность, через некоторое время полностью изменяет свое кармическое виденье, его внутренний мир больше ничем не наполнен, кроме этой внутренней пустотности. А как он живет? Его внутренняя пустотность раскрывает различные каналы и творчески проявляется через его ум и тело, но его внутренний мир как бы полностью сливается с этой пустотностью. У него нет какого-то личного фиксированного внутреннего мира; он может создавать внутренний мир из пустоты по своему желанию, может его создать одним или другим, но какого-то собственного внутреннего мирка у него нет. У него есть необъятная бездонная пустотность, которая может создать любую модель внутреннего мира в зависимости от ситуации.

Такой йогин становится очень гибким. Ему не за что цепляться, он может адекватно откликаться на любую ситуацию и формировать свой внутренний мир в соответствии с ней. Допустим, мы видим иногда, что кто-то вообще не вписывается в коллектив или вписывается, но с трудом. Это происходит потому, что его внутренний мир может отличаться от внутреннего мира других. И тогда ему надо вновь и вновь перечитывать правила, а стражу Дхармы грозить ему пальцем. Просто у него есть внутренний мир, на который он обращает много внимания, но этот внутренний мир может не попадать в резонанс с тем миром, в котором он живет. А когда он выходит за пожертвованиями, у него может происходить несовпадение с теми, с кем он общается. Но когда йогин обретает исконную пустотность, он становится очень гибким. Что такое гибкость? Это способность мгновенно, в доли секунды, перестраивать свой внутренний мир в соответствии с окружающей обстановкой. Пустота откликается на ситуацию, мгновенно ее оценивает, дает команду более низшим слоям ментала, ума, астрального тела и в соответствии с этим выстраивает внутренний мир. То есть человек, по сути, становится иллюзорным телом еще при жизни. Если нужно определенное тело – он его проецирует; а если не нужно – это тело словно втягивается в пустотность и исчезает. Если нужно другое тело изобразить, то пустота откликается, дает команду уму и эмоциям, и тогда появляется другое тело.

Таким образом, йогин больше не живет, опираясь на какие-то фиксированные данные, а играет, то есть он откликается многообразию вещей в этом мире, но его собственное состояние полностью прозрачно, ничем не схвачено, пустотно. Поэтому говорят, что такой йогин подобен полому бамбуку, в котором играет ветер осознавания. Когда он полностью адекватен, его жизнь становится танцем, песней, чем-то божественным, он всегда попадает в точку, никогда не промахивается, он в любой ситуации живет в совершенном и гармоничном состоянии.

Текст:

«Так, например, чувство гнева исчезает или самоосвобождается в тот самый момент, когда нам удается распознать его как гнев, вся его энергия немедленно улетучивается. Этот метод носит название «Самоосвобождение посредством обнаружения пристальным вниманием».

Первая ступень самоосвобождения – это обнаружение посредством пристального внимания. Пока мы не открыли эту пустотность, нам не обойтись без усилия, хоть и говорится о преодолении усилия. Но отбросить усилия можно только тогда, когда ты натренирован в пристальной внимательности и без небольшого усилия не обойтись. Пристальная внимательность порождается благодаря практике метода. Часто внимательность теряется, потому что мы не уделяем методу должного внимания. Считается, что в идеале метод должен практиковаться плотным строем. «Плотный строй» – это стиль практики, когда метод применяется секунда за секундой, то есть без промежутка.

Приводится такой пример: когда вяжут свитер, то одна петелька идет за другой, если пропустить хотя бы одну – будет прореха. Таким же образом в методе применяется плотность, когда мы каждый шаг применяем практику метода, например внимательность к телу или атма-вичару. Неважно, что вы практикуете, но только при условии плотного применения метода вы получите обнаженную пристальную внимательность.

Когда такая внимательность получена, то о самоосвобождении даже нет нужды спрашивать; оно возникает само по себе благодаря такой обнаженной пристальной внимательности. Все замешательства ума происходят потому, что такой внимательности нет, то есть она теряется, забывается по рассеянности. К примеру, человек может прийти и, удрученно вздыхая, спросить: «Гуру, я прослушал столько лекций! Так почему же я еще не раскрыл этого состояния?» На это я отвечаю так: «Ты это все просто зря делаешь. Вернись прямо сейчас во внимательность, будь внимателен к этим состояниям, к мыслям, которые возникают, и к своему удручению. Просто плотно продолжай применять метод и не вздыхай. И тогда ты увидишь, что эти мысли за две секунды рассеются. Тебе надо просто перейти на продолжительную практику метода». Со временем мы понимаем это, и тогда узнаем секрет самоосвобождения.

Текст:

«В поисках матери, Источника, знание встречает мать, то есть видение самоосвобождается самим видением, подобно тому, как растапливаемое масло растворяется в масле. В поисках источника света, породившего это первичное осознание или виденье явлений, знание напрямую встречается со своей матерью, которая есть изначальное состояние ясного света, основы».

Под матерью подразумевают исконную пустотность – праджняна, сахаджья – это синонимы. Под сыном подразумевают вторичную пустотность, которая возникает в нашем сознании. Это наше сознание, когда оно отражает исконную пустотность, в нем возникает состояние просветленности. В конечном счете, и исконная пустотность, и пустотность, которая возникла в нашем сознании, объединяются. Тогда говорят, что свет сына встречается со светом матери. Сын и мать – это тоже условные двойственные понятия, которые используют только для разъяснения. На самом деле пустотность одна.

Однако существует исконная пустотность и пустотность, которая возникает в нашем уме в момент просветления или в момент практики. Считается, что вторичная пустотность подобна сыну, который рожден матерью. Она отражена в нашем состоянии ума, поэтому условно говорят, что знание встречает мать.

Для того чтобы мы постоянно встречались с этой пустотностью и укрепились в ней, необходимо непрерывное пристальное внимание, которое исчерпывает захваченность внутренним миром. Когда вместо внутреннего мира у нас обнажается пустотность, тогда все цепляния и привязанности уходят, тогда мы действительно по-настоящему становимся пустотными.