27.03.2004

Это отрывок из песни «Устранения препятствий с пути возникающих переживаний». Обычно, когда ученик приходит к Учителю, Учитель сначала определяет его уровень. Считается, что йогин высшего уровня может практиковать без ограничения в любых условиях. Это что-то наподобие прирожденного авадхуты, который может удерживать сознание и энергию в любых ситуациях. Йогину среднего уровня требуются особые условия для практики, монашество и долгое обучение. Йогину самого низшего типа постоянно требуются жесткие условия уединения типа ритритных.

Например, практиками высшего уровня были царь Джанака, царь Индрабоддхи. Будучи царями, занимаясь многочисленными обязанностями, они могли достичь освобождения, смешать свою практику с повседневной жизнью. Другие многочисленные святые были в основном монахами. Некоторые достигали реализации только практикой отшельничества.

Если ум человека слаб, то ему следует после двенадцати лет обучения и определенной подготовки надолго уходить в ритрит, потому что такой человек не сможет свой ум и праны взять под контроль.

Если ум человека более силен, он может практиковать короткие ритриты, медитационные сессии и вести размеренную повседневную жизнь в монашестве, не уходя в долгий ритрит (например, в трехлетний или пятилетний).

Если ум человека еще более силен, он может заниматься разнообразной деятельностью, например спасать других живых существ, заботится о монастыре, брать на себя разные обязанности, которые низшего практика ввели бы в искушение и в отвлечение, то есть даже в гуще служения он может удерживать свою практику осознавания.

Таковы три типа йогинов.

Допустим, если начинающему йогину со слабой внимательностью дать служение объема управляющего, у него возникнет замешательство. Через некоторое время он поймет, что ни медитировать не может, ни управлять. Если он даже собой не может управлять, то как тогда он может управлять другими или монастырем? По этому поводу в писаниях говорят: «Йогин, который взялся руководить монастырем, не обладая качествами, подобен слабой женщине, которая пытается пасти табун диких лошадей». Напротив, если это практик с устоявшимся созерцанием, он может различные виды служения делать, при этом его ум не поколеблется, он всегда контролирует свои праны.

С монахами все ясно: мы считаем себя практикующими среднего класса, поскольку в кали-югу практиков высшего типа вообще не бывает, они появляются потом в результате очищения и практики. А если человек не принял еще монашества, то ему следует разобраться, к какому типу практикующих он относится, и получить совет от Гуру. Обычно своим ученикам я рекомендую монашество, говоря, что в эту эпоху и в этих условиях для вас нет иного пути. Если же человек не может по каким-то обстоятельствам принять монашество (состояние здоровья, сильные привязанности и прочее), тогда я ему говорю: «Практикуй так, как можешь, чтобы накопить заслугу». По мере практики человек очищается и проходит ритриты, его привязанности спадают, и тогда он может стать более высоким практикующим.

Монашество всегда было духовной силой большой величины, духовной шакти, на которой стоял оплот Дхармы. Поэтому мы должны помнить, когда надеваем монашеские одеяния, что практикуем не только для себя, а чтобы стать духовной силой и опорой для тысяч других людей, которые берут нас в качестве образца или примера, не обладая сразу такой духовной силой.

Практики шанти и праджни.

Буддистский эквивалент этих названий – шаматха и випашьяна.

Существует два рода медитации. Первый – медитация успокоения, когда вы останавливаете ум. Например, в медитации махашанти ум спокоен, как гладь озера. И тогда вы идете от одного слоя сознания к другому, пока ум не станет полностью ровным, когда даже самые тончайшие колебания не перестанут возмущать его. Тогда раскрывается пустотная основа ума. Можно сказать, что это принцип дхьяны. Однако по выходу из него вы обнаружите, что ваш ум снова обеспокоен, появились какие-то мысли, и даже если вы имели чудесную медитацию, вы все равно все теряете, стоит вам подумать, посмотреть, дать уму заколебаться. Вы увидите, что все ваши чудесные опыты мгновенно теряются при выходе из медитации. Тогда у вас возникает мысль, что нужно найти способ всю жизнь не выходить из медитации, иначе будет невозможно продвинуться дальше.

Это означает, что аспект праджни (випашьяны), или проникающей мудрости, еще не понят. Праджня, випашьяна, проникающая мудрость созерцания, – это нечто другое, чем успокоение. Можно сказать, что это синоним естественного состояния, это пребывания в уме как он есть независимо от того, возникают мысли или нет, есть восприятие или нет, есть покой или нет. Это состояние, когда покой и движение мыслей объединены, поэтому многие святые говорят так: «Воспринимай покой и движение в нераздельном единстве. Воспринимай покой в движении, а движение в покое». Покой – это шанти, дхьяна, випашьяна. Движение – это праджня, всепроникающее видение, естественное состояние в его динамике, в его полноте всех восприятий.

Текст:

«Сначала ум не желает оставаться в покое даже на мгновение, он преследует все подряд, прыгая от одной мысли к следующей».

Сначала, когда мы приступаем к махашанти, нам очень трудно вообще разорвать непрерывный поток мыслей. Как наблюдатели мы еще себя не отделили от цепочки мыслей, и поскольку наше наблюдающее сознание слабое, цепочки мыслей мы не можем разорвать. Ум хватается, как бешеный пес, то за одно, то за другое, а внутренний центр еще не создан. Это обычное состояние в махашанти. Когда йогин приступает к ритриту, он может месяца два находиться в таком состоянии, пока его мысли не успокоятся. Иногда мысли начинают атаковать даже сильнее. Кажется, чем сильнее вы их контролируете, тем больше они пытаются взбеситься, и иногда йогин чувствует, что его ум полностью взбесился. Он пытается подавлять мысли, а они словно в ответ оказывают еще большее воздействие.

Святые по этому поводу говорят так: «Ум подобен верблюду: если ты его тянешь, он упирается, а если ты его отпустишь, он будет стоять спокойно». Таким же образом в медитации следует принять такую тактику: просто расслабиться и позволить мыслям течь так, как им вздумается. Главное при этом не утрачивать наблюдения.

Текст:

«Тогда выпрями свое тело и расслабься, позволь своему уму быть там, где он хочет, сохраняя при этом бдительность».

При этом все-таки мы сохраняем бдительность осознавания. Данные заветы вы должны запоминать на всю жизнь. Они должны отпечататься у вас в памяти, чтобы вы всегда помнили их во всех сессиях, в каждом ритрите.

Текст:

«В результате ум вернется на место и на какое-то время успокоится».

Когда наступает спокойствие ума, наконец, наступает реализация шанти, дхьяны. Вы можете наслаждаться медитацией после долгих битв и пыток, вы отвоевали способность к покою. Однако если все этим ограничивается и йогин привязывается к покою, то через некоторое время он может стать великим мастером покоя. Он избегает всяких волнений, отвлечений и может очень глубоко медитировать. Однако если к покою возникнет состояние привязанности, то человек через некоторое время уходит глубоко вовнутрь, он отрицает всякие движения, колебания ума, мыслей, восприятия, очень ценя этот покой. Привязанность к покою – это отклонение в сторону непроявленного, и святые постоянно об этом напоминают.

Есть история про это. Трое монахов путешествовали в места паломничества. Когда они были в горах, то решили остановиться и сделать привал. Один пошел за дровами, другой ставил шалаш, а третий начал разжигать костер. Человек, который пошел за дровами, увидел пещеру. Он был уставшим, поэтому подумал: «Хорошо бы в ней отдохнуть хоть чуть-чуть». А он был большим мастером такой медитации успокоения. Он вошел в очень глубокую медитацию и не вернулся. Два его спутника искали его несколько дней, но не смогли найти. Тогда они решили продолжить путь без него, потому что подумали, что либо он упал в ущелье, либо его загрызли дикие звери. Они обошли все места паломничества и много монастырей. Через три года они возвращались через те же самые места и вспомнили, что здесь потерялся их друг, поэтому захотели еще раз осмотреть их. Тогда они зашли в одну из пещер и увидели, что там кто-то сидит как статуя, и его освещает солнце. Когда они присмотрелись, то увидели, что это их потерявшийся друг сидит в медитации. Тогда один начал дуть ему в ухо и кричать, а второй – звенеть в колокольчик, говоря: «Выходи, выходи из медитации!» Этот человек вышел из медитации и сказал: «Ну, ладно, ладно! Уж и посидеть нельзя немного». То есть он даже не заметил, что прошло три года. Он вошел в такое состояние успокоения, где вообще не было осознавания, была просто пустота. Он как провалился в это состояние, так и пробыл там, думая, что прошло очень мало времени, поскольку там нет чувства времени. Это подлинная история.

Текст:

«Покой и движение мыслей относится к самадхи, видение их пустотной сущности есть випашьяна».

Когда мы успокаиваем ум, есть покой ума, а есть движение его. Все это относится к состоянию дхьяны. Это еще не есть истинная пустотная мудрость. Покой ума, движение ума – это все-таки двойственность. Настоящая проникающая мудрость естественного состояния возникает, когда мы понимаем, что и покой, и движение – суть одно, что возникающая волна и сама поверхность проистекают из одного океана.

Текст:

«Их единство – это осознавание нераздельной цельности пустоты покоя и возникновения. Хотя ты и понял, что это так, иногда во время практики ты возбуждаешься и чересчур оживляешься. Твой ум приходит в восторг от одной только мысли «это оно». Иногда он не остается спокойным, а рассеивается и носится с места на место подобно ветру. Хотя ты смотришь в ум, он исчезает и скрывается из виду, и ты ничего не можешь обнаружить».

Пока мы еще не обесценили концептуальное мышление, наш ум может еще вводить нас в заблуждение. Иногда мы получаем мистический опыт, но потом прерываем его из-за того, что в медитации начинаем оценивать и думать: «О, это пятая дхьяна, точно ведь! Как здорово! Это третий свет я открыл!» И ум начинает лихорадочно работать, пытаясь оценить то, что мы только что пережили. Бывает, что мы услышали какие-то новые наставления или прочитали новую книгу и находимся под впечатлением от нее, думая: «Вот это да! Я раньше этого даже не понимал». Если слова могут изменить нас, то это еще концептуальное мышление, это еще не принцип естественного состояния. Когда мы обрели всепроникающее видение, слова больше нас не могут изменить. Конечно, они могут нам подсказать, но как-то уж радикально слова не могут ничего изменить, поскольку и мысли, и источник мыслей, их пустотная природа, есть одно и то же.

Текст:

«Тогда ты расстраиваешься, думая: «О нет, это неверно! Оно исчезло». В этот момент распознай возникшую мысль, посмотрев, откуда она пришла, где она находится и куда исчезает. Ты не обнаружишь ничего иного, кроме пустоты».

Многие, кто не научился понимать пустотность мыслей, когда им приходится иметь дело с мыслями, думают примерно так: «О, я теряю присутствие, какой ужас! Я столько много думал и так сильно отвлекся». Они приходят в замешательство, потому что думают, что мысли могут серьезно повлиять на присутствие. Это подход неопытного практика. Думать, что мысли могут повлиять на присутствие, – это все равно, что думать, будто тучи могут полностью скрыть солнце. На земле они могут скрыть солнце, но если посмотреть с точки зрения солнечной системы, то земля ничтожно мала по сравнению с солнцем, и тучи только создают видимость скрытия солнца, которое никогда на самом деле не может быть скрыто. Это то же самое, как и думать, что, накрыв себя листочком, можно закрыться от неба. То есть глупец может взять большой лист подорожника, закрыть себе им глаза и думать: «Я закрываю небо». Но небо невозможно скрыть таким образом. Так и возникающие мысли никогда не могут скрыть просветляющую пустотность.

Следует просто понять, что возникающие мысли имеют ту же основу, тот же пустотный источник. И когда вы это понимаете, у вас наступает тонкий переворот. Вместо того чтобы скользить по мысли и развивать из нее цепочку других мыслей, которая бесконечно ветвится, вы просто соскальзываете на другую дорожку и возвращаетесь в пустотность. И тогда мысль, вместо того чтобы разветвляться, обрезается. Говорят, что она самоосвобождается подобно кругам на воде.

Текст:

«Например, если ты срежешь стебель бамбука и посмотришь в него, ты поймешь, что у всех растений бамбука стебель внутри пуст. Точно так же, когда ты осознаешь, что одна мысли пуста, то значит, что и все мысли точно такие же».

Осознать, что мысль пуста, – это значит, перестать придавать вообще какое-то значение мыслям, движениям, колебаниям, восприятиям и в момент их появления соскальзывать в более тонкое видение, в пустотную основу, вместо того чтобы смотреть на мишуру, которую они собой представляют. Ум такого йогина невозможно поколебать. Он в принципе уже не доверяет мыслям и внешним движениям. Есть движение мысли или его нет, направляется его ум на хорошие объекты или на скверные, видит он чистое или нечистое – все это он видит просто как рябь, как волны. Он мгновенно прозревает в пустотную основу всего сущего, поэтому он пребывает в великом, неустрашимом, непоколебимом и ровном состоянии созерцания, ничто не способно больше отвлечь его.

Текст:

«И нет никакой причины ликовать по поводу покоя или огорчаться из-за возникающих мыслей».

Это очень важное наставление: «Нет причины радоваться от того, что есть покой, как и нет причины огорчаться по поводу того, что есть движение мыслей». Если вы поняли этот принцип пустотной основы созерцания, то для вас покой и движение являются двумя сторонами одной медали. Разумеется, пока тонкий пустотный принцип не раскрыт, следует добиваться покоя, и махашанти – это скорейший способ его раскрытия. Но после выхода из медитации следует понять единство движения и покоя.

Текст:

«В точности, как нет никакой разницы между водой и волнами, взгляни в сущность всего, что происходит, не делая различий между покоем и движением».

Между водой и волнами нет различия. Вода – пустотная основа ума, которая воспринимается в спокойном состоянии. Волны – это движения ума, когда есть восприятие, двигается энергия мыслей. Но волны не становятся чем-то другим, когда происходит движение, например землей или воздухом. Это означает, что когда двигаются мысли, но есть восприятие, то их пустотная основа всегда сохраняется.

Что происходит тогда? Йогин по настоящему овладевает принципом самоосвобождения, для него уже неважно, есть ли у него мысли или нет, сохраняет ли он молчание или разговаривает, двигается его тело или находится в позе для медитации. Его ум стал теперь однонаправленным, он словно видит великое солнце, с которого больше не спускает глаз. Раньше он не видел солнце. Затем, после долгих попыток успокоения ума, солнце заблестело, он его увидел, но как только он выходил из медитации, он его снова терял. Однако теперь он его больше не выпускает из виду независимо от того, двигаются мысли или нет. Он словно однонаправлено видит этот источник света из любого положения. Например, супер-профессионал в боевых искусствах может сражаться мечом из положения сидя, лежа, стоя, вися вниз головой, в прыжке, в полете и прочее. И теперь йогин подобен такому супер-профессионалу, который из любой позы видит свою цель.

Если вы как практик состоялись, вы видите свою цель из любой позы, из любого состояния. И эта цель – недвойственная основа всего, всевышний Источник сознания. Когда вы видите это непрерывно, то говорят, что это состояние однонаправленности в созерцании.

Текст:

«Ощущая волнение и тревогу, расслабь тело и ум. Испытывая вялость, неясность и притупленность, следует сосредоточиться и наблюдать».

Когда йогин испытывает замешательство, колебания или волнения, ему не следует от них отгораживаться и напрягаться. Наоборот, спасение в расслаблении. Ему нужно уступить, стать мягким, подобно воде, расслабится и настроиться на всевышний Источник, передать ему функции, веря в то, что он разрешит все проблемы, если вы правильно созерцаете. Если же есть вялость и расплывание, говорят, что нужно сосредоточиться. Сосредоточиться – это значит еще больше сконцентрировать свое внимание, еще тверже проявлять осознанность. Например, если вы засыпаете в медитации, можно закусить губу до крови, чтобы от боли невозможно было заснуть. Древние мастера дзен брали шило и кололи себя в ягодицы. Или можно сесть в такую позу, чтобы было неудобно, чтобы тело просто было не в состоянии заснуть. Как ты заснешь, если думаешь только о том, как бы прекратить эти мучения? Но это не значит, что нужно уж сильно себя мучить.

Текст:

«Затем в какой-то момент возникающие мысли уменьшатся, и ты останешься в полном спокойствии почти без мышления».

Вопрос:

«Во время последнего ритрита я решил встать, немного постоял, а потом опять хотел сесть, но видимо каналы забились, ноги как будто окаменели. Я долгое время не мог сесть и прийти в себя. Как это объяснить?»

Нет, это не каналы забились. Многие думают, что каналы забиваются от всего подряд. Каналы забиваются, если вы сидите рядом с нечистым человеком, если вы испытываете сильное желание, гнев, половое влечение, привязанность, жадность к еде и т.д. А здесь просто апана-вайю опустилась от стояния, больше ушла в ноги. В таком случае следует помассировать ноги. То есть это связано с подвижностью пран. Когда апана идет вверх, то тело очень легкое и мягкое, а если апана-вайю идет вниз, тело деревенеет, становится негибким.

Текст:

«Даже если мысли будут все-таки возникать, ты быстро возвращаешься в состояние покоя. Это называется достижением покоя».

В какой-то момент возникающие мысли уменьшатся, и ты останешься в полном спокойствии почти без мышления. Это означает, что когда вы преодолеваете притупленность или сильное возбуждение, возникает простое и чистое состояние. Ум спокоен, на периферии возникают какие-то мысли, но они вас не заботят. Вы находитесь в глубине созерцательного присутствия.

Когда йогин глубоко медитирует, возникают опыты. Поэтому практик, который медитирует в ритрите, должен быть втрое бдительнее, чем в обычном состоянии.

Один йогин медитировал в горах. Он прошел два трехлетних ритрита и медитировал далее. По утрам он рано вставал, умывался, делал подношения, читал мантры и снова медитировал. Его Гуру дал ему такое наставление: «Вот тебе танка, с ней не выходи никуда из ритрита». Однажды этот йогин уснул в шавасане после вечерней практики. Ему показалось, что он проспал очень мало, но когда он проснулся, то увидел, что уже пробивается солнечный свет. Он отругал себя за тамас, подумав: «Как же можно так спать, когда у меня строгое расписание?!» Затем он увидел, как к его пещере направляется какой-то человек, который ведет за собой лошадь. Подойдя ближе, этот человек сказал:

– Скорее вставай, поднимайся! Твоя сестра очень больна! Она вот-вот умрет, ей нужна твоя помощь!

Йогин ответил:

– Я не могу выйти из ритрита, у меня обязательство три года не выходить из ритрита, а прошел только год, поэтому я не выйду.

Тогда этот человек сказал:

– Она ждет только тебя. Если ты не проведешь необходимые церемонии, то ее душа после смерти будет блуждать в бардо неуспокоенной, и это будет для тебя грехом.

Йогин подумал: «Пожалуй, они очень меня любят, и я должен выполнить свой обет сострадания. Если я ей не помогу, это действительно будет большим грехом». Поэтому он решил выйти из ритрита, но потом, посмотрев на лошадь, засомневался и подумал: «Сюда даже человек карабкается, как же сюда лошадь смогли привести?» Он спросил:

– А как сюда попала лошадь?

Этот незнакомец сказал:

– Мы сделали все возможное, чтобы помочь тебе быстрее приехать.

Йогин сказал:

– Хорошо, тогда я приеду.

Он взял с собой танку, потому что вспомнил наказ Гуру не выходить без нее из пещеры. Как только он взял ее и подошел к лошади, все внезапно исчезло. Он оказался в полной темноте, стоя рядом со своей пещерой. Он так испугался, что даже не мог найти вход в пещеру. Ползком ему удалось пробраться в пещеру, где он начал молится Гуру и святым, думая, что с его медитацией что-то не так. Наутро он увидел, что на том месте, где стояла лошадь, как ему казалось, был крутой обрыв. То есть на краю крутого обрыва вместо лошади, на которую он хотел садиться, чтобы ехать, был большой камень. Позже он понял, что это было обольщение мары, которое возникает в результате тонких медитаций.

Когда йогин медитирует, бывает так, что он находится в очень тонком состоянии ума, которое называется «тонкий сон». Он не засыпает по-настоящему, но это и не бодрствование. Это состояние тонкого сна, когда ум бодрствует как наяву, но видения видятся полностью как в сновидении. Ум ясен, ты можешь думать, ты осознаешь себя как обычный человек и можешь даже действовать в этом состоянии, но в уме есть тонкая прелесть, когда все картины могут меняться. В это время йогин может подвергаться большим искушениям и принять за реальность то, что нереально. Поэтому считается, что йогин должен привыкнуть смотреть на все явления как на сон, чтобы его ум не мог поколебаться. Говоря проще, это обольщение мары. Обольщение мары может возникнуть, когда мы не понимаем пустотную природу всех колебаний ума и всего восприятия. Когда мы понимаем их пустотную природу, мы может растворять такие проявления.

Когда-то давно в трехлетнем ритрите я проснулся, выполнил крии, начал делать пранаямы и почувствовал, что ощущения при пранаяме не такие, как обычно. Я посмотрел на время. Все шло по распорядку ритритного расписания, я практиковал, но что-то было не так. Ощущения в теле были другими. Ум можно обмануть, но ощущения в теле обмануть нельзя. Это вызвало интенсивные размышления о том, почему ощущается различие пран в теле. Внезапно все рассеялось, и я увидел, что просыпаюсь. Когда я проснулся второй раз, то был осторожнее, думая, что я снова встану, буду делать пранаямы и крии, но это будет такой же иллюзией. Это что-то наподобие того, о чем идет речь.