09.09.2003

Это перевод книги, сделанный у нас в монастыре. В ее основу легли стихи Рамалинги «Песнь Божественной Милости».

Текст:

«В этом мире я никогда не забывал Тебя. С тех пор как я начал осознавать мир, и даже когда я был очень юным, я никогда не думал о чем-либо другом, кроме Тебя».

Под «Тебя» имеется виду Абсолют, Бог. «Я ни о чем другом не думал, кроме Тебя». В этих словах заключена лучшая истина лайя-йоги.

Текст:

«Даже будучи молодым, я всегда думал о Тебе и зависел только от Тебя, оставив зависимость от чего-либо еще».

Проверьте себя: «Думал только о Тебе». Можете ли вы также сказать?

Текст:

«Я всегда говорил: «О, мой Бог! Ты есть мой Отец, являешься моим благодетелем! Я думаю о Тебе без перерыва и пел для Тебя любым возможным способом, не заботясь о мнении других».

«Думал о Тебе без перерыва». В том момент, когда мы проясним для себя присутствие и погруженность в естественное состояние, наша задача на всю оставшуюся жизнь, пока наше сердце бьется, думать о Нем без перерыва. Рамалинга говорит здесь простыми словами, не объясняя тонкости расслабления, состояния вне мыслей, самоосвобождения и прочего. Однако его наставления попадают в самую суть. Думать о Нем без перерыва – это значит непрерывно погружать свой ум в состояние Ясного Света, чем бы ты ни занимался. Многие думают, что это возможно только в самадхи и ждут того золотого часа, когда же, наконец, им дадут трехлетний ритрит, чтобы войти в нирвикальпа-самадхи, надеясь на реализацию непроявленного. На самом деле, это всего лишь половина практики Дхармы. Более того, святые говорят, что фиксация на непроявленном и надежда на реализацию только в состоянии отрешения, если ей увлекаешься, – это западня. Другими словами, созерцание Ясного Света должно длиться непрерывно, где бы ты ни находился. Разумеется, состояние самадхи крайне полезно для каждого йогина. Тем не менее нирвикальпа-самадхи должно перерасти в сахаджа. Выйдя из ритрита, открыв глаза, мы должны понять Ясный Свет в обычном состоянии – в этом состоит реализация. Чтение этого текста – это подношение Рамалинге. Я думаю, у нас в будущем будет его большое изображение и статуя.

Текст:

«Когда бы я ни думал, это было только о Тебе. Когда я был в безмыслии, я пребывал в полном одиночестве и оставался в Тебе. Я не сделал ничего даже в малейшей мере как проявление моей воли, я делал все через Твою волю. Все это, о, мой Бог, Ты знаешь, нужно ли мне это так часто повторять?»

Посмотрите, это просто песня: «Когда бы я ни думал, это было только о Тебе». Вы можете себе такое вообразить? Только о Тебе! «Когда я был в безмыслии, я пребывал в полном одиночестве и оставался в Тебе». Возникают мысли – я пребываю в безграничном Ясном Свете; нет мыслей – я пребываю там же. «Я не сделал ничего даже в малейшей мере как проявление моей воли». Когда вы сможете себе такое сказать, когда от вашей воли не останется ничего, когда ваш ум, эго и тело станут рабом, марионеткой Ясного Света, когда они полностью ему сдадутся и подчинятся, когда только абсолютное «Я» будет руководить вашим умом и эго, тогда вся Дхарма будет реализована вами. До тех пор, пока остается маленькая воля (чайтасика), исходящая от ума, от эго, это невозможно. Поэтому мы говорим: отпускание, самоотдача, отсечение «я», стать пучком соломы, полым бамбуком. Мы, конечно, думаем, что имеем что-то ценное, что наше эго есть бог весть что. Тем не менее мы не понимаем, что это цепи на ногах. Мы можем, конечно, за него держаться, однако когда мы соприкасаемся с Ясным Светом, мы видим, что как только мы отпустим цепляние за «я», мы поменяемся с Ясным Светом местами и сами станем этим Ясным Светом. Мы ничего не потеряем, мы просто приобретем весь статус, все положение, все бытие Ясного Света. Тогда мы смеемся и думаем: «Надо же, какой я был глупец! Такую славу, такое блаженство я разменивал на тщеславие, мелкие вещи, эгоизм, привязанности и прочее. Как же я был одурачен всем этим. Как я вообще мог такое допустить в себе?» Когда мы это понимаем, нам хочется отхлестать себя по щекам за нашу тупость. Однако мы можем это понять, только когда уже проникнем в этот Ясный Свет, когда вся глупость иллюзии «я» будет высвечена с потрясающей силой. Тогда нам хочется плакать по другим людям, которые не видят этого и играют в свои привычные игры гнева, ненависти, привязанности, жадности, эгоизма, гордости. Мы думаем: «Несчастные! Как же им помочь?»

Текст:

«Он говорил, что люди должны рассматриваться как равные, независимо от их религии, касты…

Это комментарии автора книги.

цвета кожи, клана, страны или чего-то еще, что разделяет людей. С этим миром нужно обращаться таким образом, как будто это одна страна и нет никаких границ. Существует только один Бог, и он есть Арут Перун Джьоти – Великая Эманация Милости, а другие боги, которых мы прославляем как всемогущественных, являются только маленькой частичкой, и мы не должны прославлять этих богов».

Перефразируя его слова, можно сказать, что божества и святые являются частью естественного Ума. Если мы не понимаем этого, то говорят, что мы впадаем в отклонение, называемое этернализмом.

Рамалинга родился в шиваитской семье и исповедовал привычную для своей касты религию. Но в детстве ему в зеркале явился бог Картикея. Не обучаясь ни в школе, ни у учителя, все знания он обрел спонтанно. Появившись, Картикея, дал Рамалинге даршан, в результате чего тот обрел полное просветление. Это уникальный случай даже среди святых. Позже Рамалинга говорил, что Дхарма не должна иметь фиксации на уровне ума.

Текст:

«Наивысший принцип, которому надо следовать – это сострадание ко всем живым существам, который требует равного и неизменного отношения ко всем живым существам, исходя из любви».

Сейчас многие приравнивают строки из «Песни Божественной Милости» к ведам, а некоторые даже считают, что они выше вед, подобно описаниям великих святых Маниккавасагара, Тируджняна Самбандара, которые также реализовали вершину духовной реализации – переход в тело света.

Когда-то Рамалинга написал, что его миссия в этом мире не пустила больших корней в Индии. Можно сказать, он был несколько разочарован тем, что общество не было готово принять в XIX веке его идеи единой религии, универсализма, выхода за пределы каст. Ортодоксальное жречество, до того как он проявил знаки полной реализации, не очень радостно относилось к таким заявлениям, поскольку политическая и религиозная обстановка в Индии того времени была другая. Однако Рамалинга говорил, что в будущем далеко на севере появятся люди, которые будут проповедовать его учение. У меня нет даже самой малой тени сомнения, что Рамалинга говорил о нашей сангхе. Можно сказать, что его пророчество сбылось.

Текст:

«Он жил в прошлом веке (1822 год), и все видели, как он вел такой образ жизни, и удивлялись его чудесам. В той части страны, где он жил, большинство людей были невежественны, они имели сильные привязанности к их религиозным сектам, кастам, представлениям и т.д. Святой проповедовал им изменить себя, сделать общество безкастовым, но они не могли понять и оценить его учение. Однако он рассматривался всеми, кто его знал, как великий святой».

Мы способны понять его великие принципы, которым он следовал, по которым жил, достигал, учил других, через писания тех, кто писал о нем и через бесчисленные и вечные гимны, в которых он упоминал об этих вещах.

Он никогда не посещал никакой школы, не учился ни у какого наставника, учителя или у Гуру. Он вел жизнь великого святого с детства и был очень великим преданным Бога. Он был олицетворением простоты и смирения. Он был воплощением сострадания.

Всем людям нравятся святые, ученые люди, йоги и набожные люди тех времен, то есть современники рассматривали его как наиболее ученого и набожного святого во всех йогах и как великого джняни. Он сочинил около десяти тысяч стихов, которые были гимнами величия всемогущему Богу, путем совершенствования души, состраданием ко всем живым существам. Любой человек, кто читает эти гимны, приходит в экстаз, тает об благоговения и становится очень сострадательным. Отвлечения ума через пять органов чувств автоматически перекрываются, ум становится наполненным любовью Бога и божественной любовью. В его гимнах нет никакой необходимости в аллегориях, в аналогиях или воображаемых описаниях. Они являются спонтанным излиянием мощных чувств, берущих свой источник из эмоций чарующего спокойствия. Это наилучшие слова, приведенные в наилучший порядок. Они легко понимаются, их язык простой и непосредственный. По своему стандарту это стихи очень возвышенного и высокого порядка. В них вы проходите через молитву, которая совершенствует душу, достигаете благословения Бога.

На благосостояние всех людей и всех живых существ он построил Храм для бесплатного питания и назвал его «Сатья Дхару Дхалай». Он был построен для того, чтобы кормить бедных и лишенных крова. И тут не было отличий в касте, расе и в месте рождения для получения пищи. Даже сейчас скромную пищу получают около двухсот человек каждый день без перерыва. Он построил также Храм Истины Великой Мудрости, названный «Сатья Джняна Самвай». Это символ великой истины, предназначенный для понимания Бога и его милости.

«Когда я был юным, ты дал мне познать все, не посещая школы. Ты дал мне познать все досконально, устранил все недостатки во мне и заставил меня пробудиться от сна. Ты мой возлюбленный отец, кто сделал все это. Ты проявился во мне. О, мой Возлюбленный Господь, Ты с радостью сделал все ненаписанные духовные секреты написанными в моем уме. Я получил Твою великую милость, которая позволяет каждому понимать все в одну секунду, и что здесь еще можно сказать?»

Рамалинга говорил, что даже самый тупой или глупый человек силой этой нисходящей милости может в один миг обрести полное и абсолютное всеведение. Есть такое выражение, что Абсолют является вором в теле человека, потому что Он пребывает там без его ведома. Он пребывает изначально, но человек не знает об этом. Когда мы устраняем полностью свои цепляния за «я», мы узнаем о том, что этот вор всегда был, и обнаруживаем его абсолютные качества.

Текст:

«Это Свет Божьей милости. Это Свет, который дал мне познать и понять все без изучения. Я всегда размышляю о высшей великой милости, через которую я стал способен понимать все, что трудно выучить или познать».

Этот Свет в терминологии лайя-йоги называют Ясным Светом Саморожденной Мудрости. Говорят, что он подобен милости. Милость означает нечто, что дается просто так, без каких-то ваших заслуг, без причины. Таким же образом, когда мы практикуем, мы подходим к такой точке, когда обнаруживаем, что этот Свет существует всегда в виде милости, и мы не можем его улучшить ни духовной практикой, ни аскетизмом. В расчет идет только отсечение нашего «я» и самоотдача. Это означает, что в нашем созерцании мы внезапно понимаем простую вещь: нам не нужно куда-либо, кроме Ясного Света, направлять свой ум.

Текст:

«О, моя Возлюбленная Мать! Ты милостиво благословила мою способность понимать все, не изучая этого».

Здесь к Богу адресуется в этих станцах как к той матери, что есть лучший пример любви, доброты по отношению к ее детям.

«О, мое истинное отношение к тебе дало мне стать воплощением знаний, формой знаний и позволило мне познать все, не изучая этого. И другие, те, кто учил все, пришли послушать меня ради понимания и обретения высшего знания».

Брат думал, что Рамалинга был недалеким человеком: он уходил утром из дома, не ходил в школу и приходил только вечером. Он заходил в храмы или пребывал в одиночестве. И так было целыми днями. Тогда брат нанял учителя, чтобы тот учил его. Учитель пришел и сказал, что Рамалинга ничему не учится у него. Тогда брат нанял другого учителя, однако и этот учитель пришел и сказал, что не будет учить Рамалингу, потому что тот знает больше, чем он сам. Но брат не мог в это поверить, поэтому он сказал своей жене, чтобы она не кормила Рамалингу из-за того, что тот не хочет ходить в школу и учиться, из-за того, что он бездельник. Брат сильно поссорился с Рамалингой из-за всего этого, потому что был брахманом и сам читал лекции на духовные темы.

Однажды случилось так, что брат заболел, и Рамалинга вместо него прочел лекцию для всех, кто собрался в зале одного из храмов. Организаторы лекции и все люди были настолько увлечены его проповедью, что сидели несколько часов подряд, слушая его. Организаторы сказали, что они были бы очень рады, если бы всю оставшуюся часть лекций провел Рамалинга. Брат не поверил этому и в следующий раз пришел незамеченным, чтобы послушать, как Рамалинга проповедует. Тогда внезапно он увидел, что его брат – это вовсе не брат. Он его увидел в виде одного из божеств. С тех пор он обращался с Рамалингой очень почтительно.

Текст:

«Когда я был юным, Ты, оставаясь в моем уме, благословил меня Твоей милостью, выучил меня и дал мне познать свыше меры все то, что достойно познания и изучения без хождения к какому-либо учителю, который бы меня учил и тренировал».

Когда брат узнал об этом, он сказал жене снова кормить Рамалингу, но жена и раньше из сострадания тайком его подкармливала.

Рамалинга также почитал как своего учителя Тируджняна Самбандара Свамигала, известного махасиддха, который реализовал полное просветление и радужное тело.

Текст:

«О, Бог всех богов! Ты позволил мне познать все познаваемое. Ты позволил мне любить Тебя. Ты дал мне понять всякими способами, что наслаждение этого мира подобно миражу и нереально. Мой дорогой Господь, Ты остаешься внутри меня. Ты благословляешь меня Твоей милостью. Ты сделал меня достаточно великим, чтобы я не шел к кому-то и не просил что-то, и все это по Твоей милости. Ты действительно милосерден. Ты стал великим милостивым покровителем, когда я был юным, и взял меня в свою паству».

Наслаждения этого мира подобны миражу. Это следует всякий раз повторять, когда ум или эго захочет получить наслаждение отдельно от Ясного Света. Проблема не в самом наслаждении, проблема в том, что эго и ум хочет наслаждаться этим отдельно от Ясного Света, хочет приписать наслаждению какое-то собственное существование и цепляется за него. Мы должны вспоминать это, когда едим прасад, когда переживаем любые ощущения, зная, что наслаждение вне созерцания Ясного Света есть карма, кармическая греховно-обусловленная деятельность. Хотя у нас нет как такового термина «грех». В тантре в принципе нет разделения, но можно сказать есть единственный грех – это грех бессознательности, когда мы не воссоединяем созерцательное присутствие с тем, что мы делаем, и это приводит к потере энергии, к отвлечениям, к потере созерцания Ясного Света.

Текст:

«Когда я был юным, по Твоей милости я не позволял себе присоединяться к детским играм обычных мирских мальчиков и девочек. Я не любил поедать различные вкусные блюда».

Многие даже во взрослом возрасте присоединяются к детским играм. Вся мирская жизнь подобна таким детским играм. Однако, с точки зрения святого, любые вещи, кроме предания себя абсолютному «Я» и созерцания Ясного Света, являются такими детскими играми: власть, политика, семейные отношения, владение собственностью. А для святого возникновение у ума привязанностей вообще подобно заразе. Но мы не говорим, что нужно занимать отвергающую позицию, мы говорим, что этому не следует придавать никакого значения, а нужно полностью отдать свой ум Абсолюту.

Текст:

«Я не проявлял интереса к рисованию фантастических картинок, не тратил время на рассматривание и удивление обычным вещам, не говорил чего-то, не относящегося к делу, не плакал и не рыдал жалобно, как это делают дети. Я не ввязывался в ссоры с другими детьми, не делал пакостей, какие обычно делают дети, не потворствовал чему-то воображаемому. Не плакал и не рыдал из-за чего-либо, чтобы повлиять слезами на чувства матери. Ты, наделив меня мудростью, заставил почти все время находиться в одиночестве, и я принимал вещи так, как они приходили, не имея ни к чему симпатии или антипатии. Я всегда пел имя Бога и делал какую-то епитимью. Я всегда восхвалял и молился Тебе. Я сострадал мучающимся живым существам. Всегда пытался следовать высоким идеалам и принципам, воспевая Тебя, делал Тебе поклонение и был очень благочестивым по отношению к Тебе».

Рамалинга даже когда писал эти стихи, очень их стеснялся. Он не был инициатором их публикации и всегда сомневался, не является ли это его самовыражением, и только его друзья уговорили их напечатать. Он говорил: «Я их пишу только потому, что через меня изливается Абсолют, и я это не отвергаю. Но если бы это было моим собственным излиянием, я бы провалился сквозь землю от стыда».

Текст:

«Ты заставлял меня все это делать, о, мой Бог! Все, что я сделал – по Твоей неограниченной великой милости. Таким образом, я могу вообразить, как я могу восславить Тебя. В этом юном возрасте ты сам дал мне понять практику и обычаи кастовой системы, обычаи различных видов жизни, виды фальшивых обычаев и практик, что все они есть несправедливые, и Ты не позволил мне следовать им. Когда я стал старше, Ты позволил мне подняться на более высокий духовный уровень и еще выше, и также позволил мне остаться на этом высоком уровне. Когда я стал молодым человеком, Ты заставил меня повиноваться. Увлечения и искушения мирскими наслаждениями, что есть неотъемлемое качество этого возраста, по Твоей милости не возникали во мне даже в малейшей степени. О, мой Бог! Я стыдился ходить с висящими руками вдоль тела, и тогда я всегда ходил со сложенными руками. Я не хотел представлять напоказ другим хоть какую-то часть моего тела, и поэтому я покрывал все свое тело белой одеждой. Я никогда не рассматривал, как одеты другие люди, их внешний вид, и если я смотрел на них, то я опасался подобных вещей».

Он боялся даже бросить легкий взгляд на мужчин или женщин, одетых по высокой моде. Он одевал чисто белую одежду, закрывающую все тело, чтобы никакая часть тела не была видна другим. Он стыдился ходить с висящими руками вдоль тела и поэтому всегда держал руки сложенными».

Традиционно Рамалингу изображают с руками, когда он держит их у груди сложенными.

Текст:

«Он изображается всегда со сложенными руками. В статуях он также имеет сложенные руки. Он носил только чистую белую одежду. Дхоти покрывало его тело только до колен. Было модно носить дхоти, ниспадающее ниже лодыжек, но простые люди шили его только до колен. Однажды Сабапатхи Мудальер, богатый человек, попросил Валлалара присутствовать на свадьбе, которую он проводил. Святой принял приглашение и пошел посетить церемонию. На входе стояли два охранника, которые не позволяли никому входить, кто не был торжественно и модно одет. Когда святой это увидел, он не вошел в свадебный дом и присел на обочине возле противоположного дома. Другие, кто увидел это, сообщили Мудальеру и всем остальным. Они все вышли и попросили святого присутствовать на свадьбе.

«У меня не было ни гирлянды с цветами, ни белой рубашки, ни хорошего дхоти, я не был известным. У меня не было денег или имени. У меня не было дома. У меня не было торжественного вида. О, мой ум, можешь ли ты желать посетить эту свадьбу?»

Друзья одели его в дхоти, отливающее серебром, но из-за этого святой выглядел испуганным, как будто он чего-то боялся. Друзья не понимали, чего он опасается. Он никогда не носил зонтика над головой, чтобы защитить себя от солнца или дождя. Когда другие держали для него зонтик, он думал, что это уже слишком, и боялся этого. Он держал свой платок на бедре, потому что боялся держать его в руке, ходя по улице».

Далее он пишет:

«У меня было видение Господа, и я хотел оставить втайне от всех это великое достижение. Но я стал известным народу. Я не могу понять, от Бога ли было оно?

Ему не нравилось оставаться в больших городах. Большую часть времени он жил в Мадрасе (до 29 лет) и проводил в одиночестве в храмах, в деревнях, в открытых полях, чтобы быть вдалеке от городской суеты.

«Если сострадание во мне уменьшится, я немедленно умру, о, мой Бог. Это мое заявление к Твоим золотым стопам».

Его считают воплощением сострадания. Говорят, что он сильно страдал, когда видел малейшее страдание живых существ, когда он видел, как забивают животных или кто-то ссорится. Особенно в молодости, когда он проходил разные этапы духовной эволюции, он испытывал, будучи очень чувствительным, сильнейшие страдания.

Далее он пишет:

«Мое желание заключается в том, что я должен стать воплощением сострадания по Твоей милости, которая дает вовремя поддержку. Я должен быть способен дать облегчение тем страдающим от тяжелого горя и сделать их счастливыми. Я не могу видеть или слышать страдающими или бедствующими ни одно живое существо в земном мире даже в малейшей степени, и я не могу терпеть это чувство даже одну секунду, когда бы я ни думал о Твоей милости. Я прошу, чтобы Ты позволил благодеяние, которое бы устранило горе этих живых существ по Твоей милости. О, мой Отец, я должен чувствовать и обращаться с каждым живым существом, как с моей собственной душой. Я должен сделать их счастливыми, я должен быть способен устранить трудности, препятствия и ограничения, приходящие к ним. Я должен быть способен устранить их страх и сделать их счастливыми. Это мое желание.

О, достойный Господь! О, Истина, которая не может быть осознана даже великим человеком, кто делал аскезу. Ты знаешь, что я, Твой слуга, когда вижу выражение горя в лицах тех, кто приходит ко мне: мои друзья, родственники, соседи, братья моей матери, сестры и другие, не связанные со мной люди, я чувствую себя, как будто я упал в обморок, и мой ум обрел ошеломляющий опыт».

Рамалинга описывает состояние, которое у нас называют «расщепление личности». Когда мы приближаемся к освобождению, мы не живем на уровне поверхностного сознания, у нашего эго нет границ. Мы становимся очень чувствительными. Мы уже чувствуем себя не только в этом теле, но и в теле другого человека, в теле коровы и любого живого существа. Это описано также в случае с Рамакришной, когда быка на другом берегу били, а Рамакришне стало больно. Ученики сказали: «Ну, это уж слишком». Рамакришна сказал: «Слишком, да? Тогда посмотрите». И на его спине они увидели такие же следы от ударов, как на спине быка. В это время мы не пребываем только в физическом теле, мы пребываем в тонком теле, а оно одновременно чувствует кармы и страдания многих живых существ, поэтому любые страдания бьют по нам, словно по голове. Это происходит потому, что наш ум еще не полностью освободился, мы не можем видеть свет за этими существами, но чувствуем их поверхностные страдания.

Я могу сказать также на своем опыте. Когда мне было лет девятнадцать-двадцать, я находился в подобном состоянии, не умея с ним обращаться. Когда я практиковал ходьбу в парке, то увидел двух девушек. Они были чуть-чуть младше меня, им было примерно по шестнадцать лет. Я медитировал, будучи в очень глубоком состоянии подсознания, а эти девушки были пьяны и очень вульгарны, они грязно ругались матерными словами. Когда они прошли мимо, что-то выкрикивая, в совершенно непотребном состоянии, для меня это было подобно удару по голове. Это был сильный шок для сознания и страдание. Я буквально рыдал за этих девушек, за их невежество, за то, что они такие несчастные, за их неблагую карму и очень плохо чувствовал себя целый день. Поскольку я тогда не был «я» в теле, то в тот момент, когда эти девушки проходили, я стал ими и почувствовал всю их тупость, невежество и тамас. Это было очень больно.

Когда мы продвигаемся дальше, такие вещи больше не сбивают наше естественное состояние, потому что мы видим свет даже в таких вещах. Сейчас бы я, конечно, не стал плакать, глядя на этих девушек. Я бы подумал: «Надо же, дакини развлекаются по полной программе. Это благословение, благоприятный знак» или «Кали делает яростное подношение». Ясный Свет не теряется ни в одном живом существе, как бы оно ни страдало, в каком бы тамасе оно не пребывало. Но пока мы не можем прозревать Ясный Свет, пока в нашем уме есть двойственность, приятие-отвержение, такие вещи нас по-настоящему выбивают из естественного состояния, мы отождествляемся с ними и получаем их карму.

Рамалинга действительно сильно страдал в юные годы. Эти страдания исчезли, когда со временем у него полностью исчезло разделение и двойственность. Здесь он описывает свое детство и юношество.

Текст:

«О, Единственный Высший, Тот, кто танцует в доме мудрости! Знаешь ли Ты, что когда я слышу, как то-то говорит другому, что личность, живущая в одном из домов этой улицы, умерла, оставив жизнь, а родственники плачут, то мой ум поражен и потрясен в величайшей степени?

О, Господь, когда я нахожусь среди людей, которые подходят ко мне с несколькими болезнями или ранениями и подвергаются таким страданиям, то я очень сильно чувствую, и я гневаюсь от этого, у меня возникает чувство истощения. Я дрожал от этого сильного чувства, смущался и чувствовал себя беспомощным. Подобные вещи, которые я переживал раньше когда-либо, я вспоминал в этот момент. Знаешь ли ты, как я был шокирован? О, Бог, труднодостижимый каждым, сияющий в доме Мудрости! В этом мире, когда бы я ни проходил мимо кого-то, говорящего, что кто-то терпит муки голода, что они голодны и из-за истощения они борются за выживание, мой ум получал очень сильный шок. И если бы кто-то в этом мире сказал, что он голоден, мой ум бы получил очень сильное потрясение. О, мой Отец! Где бы вороны ни каркали, коршуны ни производили резких звуков, ни кричали бы совы, а птицы бы не шипели «са», эти звуки означали дурные предзнаменования. Если я их видел, мой ум ломался, и я чувствовал страх, истощение, подобно тому, как если бы я упал в обморок».

Когда мы пребываем в таком сознании, мы становимся очень чувствительными, обнаженными, словно с нас сняли панцирь или кожу. Сознание становится очень подвижным, непостоянным, даже малейшая вещь выбивает его. Оно меняется с большой скоростью под любым воздействием: неосторожное слово, какое-то событие и прочее. Поскольку ум в это время еще не стабилизировался, не обрел устойчивость в Ясном Свете, он становится очень текучим. Описывали случаи, когда к ламе, сидящему в долгом ритрите, приходили ученики и говорили:

– Что-то вы неважно выглядите сегодня. (Он чувствовал себя хорошо.) Уж не заболели ли вы?

Он отвечал:

– Да, наверное, я заболел, – и начинал на глазах заболевать.

На следующий день к нему приходили ученики и говорили:

– А сегодня вы лучше выглядите. Наверное, вы выздоравливаете, – и он начинал выздоравливать.

В это время ум настолько подвижен, что даже простые слова могут полностью изменить энергетическое состояние или события.

Текст:

«О, мой Отец! Я не способен описать размер моего потрясения, когда я узнаю, что злой человек держит пари на бедного и покорного. И Твой святой ум знает это. Страх, который я испытываю, когда вижу пьяницу, больше, чем море. Когда я узнаю о жестоких поступках злых людей по отношению к бедным, никто не знает, до какой степени я шокирован».

Рамалинга переживал это с огромной силой, поскольку обладал очень большой святостью.

Текст:

«О, мой Отец, когда я слышу, что случилось ограбление, я чувствую себя спаленным на горячем огне. Когда кто-либо неожиданно прибывает по срочному делу, я потрясен чувством, что кто-то подвергается беспокойству. Когда кто-то ссорился друг с другом, издавая крики, мой ум дрожал много раз. Когда кто-то закрывал засов двери с сильным шумом, я смущался и приходил в замешательство. Когда кто-то кричал от боли, я чувствовал сильное потрясение внутри. О, мой Отец! Известно ли это тебе? Когда я видел кого-то плачущим от горя со слезами на глазах, возможно даже из-за неудачного случая, я также плакал, и слезы катились с моих глаз с сильным чувством потрясения, с выражением: «Что с ним случилось?» Когда кто-то подошел ко мне и неожиданно позвал меня, я вообразил, не знаю почему, что случилась с ним беда. Я смутился и даже забыл спросить рассказать мне, что же с ним случилось?»

Обладая огромным состраданием, Рамалинга постоянно находился в таком состоянии. Он переживал за каждое живое существо (собак, кошек, насекомых), поскольку чувствовал их всех неотделимыми от своего сознания.

Текст:

«Где бы я ни видел коров, скот и других животных, кричащих от боли, я чувствовал, как будто я полностью истощен. Когда я их видел слабыми, я также чувствовал себя очень слабым. Когда я видел домашнюю птицу и других птиц, кричащих от агонии, я чувствовал себя полностью разбитым. Когда я видел злого мужчину, несущего нож в руках, я задавал себе вопрос: «Что это есть?», гневаясь от этого. Где бы я ни видел рисовые поля, засохшие из-за засухи, я чувствовал себя высохшим. Когда я видел людей, ничего не имеющих в крайней бедности, ходящих от дома к дому, просящих милостыню и не получающих достаточно пищи, чтобы удовлетворить голод, я получал потрясающий шок. Где бы я ни видел людей, страдающих от неизлечимых болезней или от продолжительных болей, я чувствовал, как будто я получил сильную боль. Когда бы я ни видел бедного человека, страдающего от большого самоуважения и не способного примирить тело и душу, я чувствовал себя также страдающим. Когда я видел людей, ставящих храмы для полубогов или маленьких богов и зовущих их, делая жертвоприношения животных, птиц, овец, свиней, козлов, петухов и куриц, убивая свои жертвы, я очень сильно чувствовал эти плохие поступки, и моя душа боялась, когда я проходил мимо подобных плохих храмов. Когда бы скверный или безнравственный человек ни начинал убивать неожиданно других живых существ, я боялся. Когда бы я ни видел, как другие живые существа бьются в агонии, я дрожал от страха. На этой земле, когда бы я ни видел рыбные сети, рыбные крючки, ловушки, о, мой Отец, мой ум всегда дрожал от страха за этих живых существ».

Разумеется, Рамалинга дрожал от страха не за себя, а за страдания, которые переживали живые существа.