22.11.2003

Текст:

«Йогин сказал: «Покинув сансарные заботы, отбросив желания, не ограничивайся только сидячей медитацией»».

Вступив на духовный путь, мы покидаем сансарные заботы. Даже если в силу кармы не можем их покинуть внешним способом (нам нужно заботиться о пропитании и прочих вещах, если мы не в монастыре), тем не менее в душе мы покидаем такие сансарные заботы. Мы должны стать как бы аутсайдерами для этого мира, перестать желать от него чего-либо, кроме пробуждения.

«Не ограничивайся только сидячей медитацией»… Обычно учение лайя-йоги называют так же «йога не-медитации». Йога не-медитации не означает, что мы не медитируем. Это означает, что к нашей медитации добавляется еще кое-что – созерцание, которое является самым важным, ключевым моментом в практике. Медитация обусловлена усилием. Сидячая практика – это конкретная фиксированная садхана, но как быть, когда мы едим, работаем или разговариваем? Выходит, что наступает нежелательный перерыв в практике. Однако святые говорят, что высший уровень практики – это медитация, которая происходит без усилий, которая льется спонтанно, ровно, без приложения нашей силы и воли, которая не ограничена фиксированной практикой ритрита или сидением час в день. Это означает, что, чем бы мы ни занимались, мы пребываем в тончайшем медитативном сознании, которое называют «созерцательное присутствие» (не-медитация). Созерцательное присутствие отличается от обычной медитации тем, что любая ситуация годится для практики, то есть мы можем объединить созерцательное присутствие абсолютно со всем.

Один йогин был Учителем и проповедовал в горах, обучая учеников. Но одному пандиту это не понравилось, он думал: «Как это неуч может учить других? Я прочитал столько текстов и имею ученую степень. А как он может обучать других?» Однако он не догадывался, что у этого йогина была реализация осознанности, которая гораздо важнее знания текстов. И когда пандит пришел к этому йгину, то спросил:

– И чем же вы тут занимаетесь? Как вы медитируете в вашей общине?

Йогин ответил:

– А мы не медитируем.

Ученый даже возмутился:

– Как, вы даже не медитируете?

Йогин сказал:

– А разве я когда-то отвлекаюсь, что мне надо медитировать?

То есть этот йогин постоянно был в созерцательном присутствии за пределами обычной медитации.

Когда мы пребываем в созерцательном присутствии, нам нет нужды порождать еще какую-то другую медитацию, поскольку это состояние и является навысшим способом медитации. Разумеется, до тех пор, пока мы не обрели эту способность к не-медитации, нам требуется сидячая программная медитация. По крайней мере, первых лет двенадцать это точно необходимо.

Текст:

«Поддерживая ум бдительно расслабленным, оставь все мечты о будущем, не вспоминай прошлое, и тогда внутреннее пространство сольется с внешним, образуя Непостижимое Бесконечное Великое Пространство, дарующее сиддхи».

Тем не менее, не-медитация означает тонкую осознанность, которую мы непрерывно поддерживаем. И на начальных стадиях без приложения внимательности с небольшим усилием не обойтись. Одно из ключевых наставлений таково: быть постоянно расслабленным телом и умом. Но это не означает быть постоянно ленивым (в тамасе). Это означает быть осознающим, но при этом полностью расслабленным. Всякий раз, когда мы напряжены телом или умом, наш ум сжимается, скукоживается, наши праны тоже дисгармонизируются, желания возрастают, привязанности усиливаются. Напротив, когда мы расслаблены, ум распахивается. Поэтому йогин непрерывно поддерживает бдительное состояние осознанности, но при этом он всегда расслаблен.

Часто говорят, что естественное состояние напоминает парение. Парение можно так же сравнить с творческим куражом, когда вы «в ударе», когда у вас все выходит так, как надо, когда вы нашли некую золотую середину, некое золотое сечение в осознанности и не выпадаете из него, когда все и всегда получается чудесно. Это происходит тогда, когда мы полностью отбрасываем цепляния за будущие цели и планы, за воспоминания о прошлом и принимаем решение жить в настоящем моменте. В лайя-йоге это так и называется – принятие великого решения. То есть мы решаем жить прямо здесь и сейчас, тотально осознавая, зная, что то, что есть сейчас – это все, а то, чего нет сейчас – это ничто. Когда оно наступит, оно тоже станет всем, но сейчас его нет, поэтому оно – ничто. Таким образом, мы не пытаемся делать что-либо, мы пытаемся быть. Этого вполне достаточно. И когда мы делаем что-либо из этого великого «быть», то все, что мы делаем, всегда чудесно, правильно, абсолютно и безошибочно.

Обычно груз сформированного опыта очень сильно нас отождествляет с умом и чувством «я есть это тело». Тогда мы закрыты к великому Источнику. Йогин учится всегда отпускать все свои переживания. Такое отпускание в терминологии лайя-йоги называется «самоосвобождением». Самоосвобождение означает, что мы не даем воспоминаниям, мыслям, эмоциям зацепить себя, укорениться, пустить корни в нашем сознании и изменить его, смутить нас. Поэтому для монахов самоосвобождение – это самая главная практика. Самоосвобождать – это значит смотреть на возникающую мысль, эмоцию или чувство (не важно, негативные они или позитивное) прямо, не оставляя осознанность, и просто ждать, когда это чувство, мысль или эмоция растворится в океане осознанности. Мы знаем, что осознанность – это огромный океан, а мысль или эмоция – это всего лишь капля, это нечто очень небольшое. Если мы поставим прямо лицом к лицу эмоцию или мысль с нашим присутствием осознанности, то через некоторое время присутствие осознанности поглотит ее, и мы снова останемся в непостижимом и безграничном состоянии сознания.

Существует три основных уровня углубления естественного состояния и созерцания. Первый уровень называется самоосвобождение (пратимокша). Часто самоосвобождение сравнивают с тем, как снежинка падает в океан и тает, или с тем, как лучи солнца растапливают изморозь. На первом уровне самоосовобождения нам требуются пределенные усилия. Мысль, эмоция и цепляние за что-либо появляются, мы замечаем это, и через некоторое время с усилием самоосвобождаем. Это напоминает мгновенное поражение мишени.

Когда мы натренированы таким образом, то на втором уровне самоосвобождение становится для нас чем-то естественным. Как только мысль или эмоция появилась, мы без усилия ее освобождаем простым пребыванием в присутствии. Эта ступень называется самоотдача или самотрансценденция (прапатти). На ступени самотрансценденции йогин в принципе не берется решать проблемы исходя из ума и эгоистичных тенденций своей личности, он также не берется бороться с мыслями или эмоциями, понимая, что существует гораздо более могущественная сила, нежели его ум и эго. На этой ступени он просто самотрансцендируется, то есть мгновенно переходит из состояния личностного «я» в состояние безличностного «Я». Он непрерывно отдает себя Ясному Свету присутствия. Может быть, кому-то это кажется метафизикой, абстрактными вещами, но это конкретные состояния сознания в созерцании, которые очень четкие и ясные, просто их надо прояснить для себя, чтобы уметь применять. На ступени самотрансценденции йогин предоставляет Ясному Свету работать через него с ситуациями, мыслями, страданиями, наслаждениями – абсолютно со всем. Можно сказать, что он непрерывно впускает в свое тело и сознание Ясный Свет, так же как шаман впускает в себя духов, позволяя им работать через свое тело для целительства или чего-либо еще. Но духи нас как таковые не интересуют. Можно сказать, что мы впускаем в себя Брахман (Абсолют), сам Ясный Свет. Что-либо другое нельзя назвать практикой созерцания.

Таким образом, на ступени самотрансценденции йогин постоянно выходит за пределы своего маленького «я», непрерывно отдаваясь великому свету абсолютного «Я». Он делает это за счет постоянного созерцания и самоотдачи. К примеру, возникает реальная боль в ногах от сидения. Есть возможность не принимать эту боль, бороться с ней, сердиться на ее и страдать по этому поводу. Именно это и происходит обычно. Но есть другая возможность – не принимать и не отвергать эту боль, а прямо в нее смотреть, приблизиться к ней, соприкоснуться и войти внутрь нее, полностью приняв ее. Зная, что индивидуальный ум с ней не справится, следует отдать эту боль абсолютному «Я», Ясному Свету. Что значит отдать? Не надо делать какие-то специальные действия, чтобы отдать. Надо просто убрать себя, свои оценки, цепляния и суждения, свои приятия и отвержения и находиться в созерцательном присутствии, подобном бесконечному пространству. И тогда через некоторое время мы начинаем чувствовать, что бесконечное пространство само начинает работать через наше сознание и справляться с этой болью. Внезапно боль становится единой с пространством, и мы видим, что даже в боли есть своя глубина и свой танец. Мы видим, что боль не является чем-то отдельным от пространства нашего ума, что это просто его законная часть, которую мы раньше отвергали и боялись. Но если мы ее не отвергаем, а делаем законной частью созерцательного присутствия, то видим, что даже с ней можно работать. Когда так происходит, внезапно боль исчезает, так как прана втягивается в центральный канал, поэтому наше созерцание усиливается. Мы не боролись с болью, мы ее предоставили Ясному Свету.

Таким же образом йогин выполняет практику с любыми переживаниями: боль, наслаждение вкусом еды, действие и прочее. Постепенно он учится отодвигать свое маленькое «я» и предоставлять свое тело Ясному Свету словно в аренду. Постепенно он все больше и больше становится иллюзорным телом этого безграничного сознания. Когда самотрансценденция происходит, то малое «я» йогина словно умирает. Такие опыты описывали также и христианские монахи в традиции созерцания исихастов, поскольку опыты всех духовных людей и мистиков примерно одинаковы.

Тогда наступает третья стадия созерцания – самоузнавание. Когда малое «я» йогина поглощается великим «Я» за счет самоотдачи и происходит смерть (условная) эго прежнего ветхого человека, тогда наступает возрождение в духе, наступает самоузнавание. Йогин понимает: «Оказывается, я всегда сам был безграничным пространством Ясного Света. Я просто заблуждался, считая себя телом и личностью. Даже мой духовный путь и так называемая садхана тоже были частью заблуждения, поскольку Ясный Свет всегда совершенен. Даже нет нужды практиковать, поскольку он совершенен в силу своего совершенства». Самоузнавание означает, что все иллюзии спадают, йогин обнаруживает, кем он является на самом деле себя, и погружается в свое естественное состояние. Это подобно тому, как если бы йогин вошел в центр Вселенной. Вместо того чтобы теряться среди отражений объектов, он входит в состояние самого зеркала. Тогда говорится: «Внутреннее пространство сольется с внешним, образуя Непостижимое Бесконечное Пространство, дарующее сиддхи».

Обычно многие люди говорят о просветлении. Но чаще всего то, что они говорят о просветлении и само просветление – это совершенно разные вещи. Учение махасиддхов позволяет нам иметь карту, которая указывает, что значит обрести просветленное сознание. На самом деле тот стандарт просветления, который есть у махасиддхов, очень высок. Святые махасиддхи говорят, что просветление наступает тогда, когда внутреннее пространство и внешнее смешиваются, когда нет разницы между внешним и внутренним пространством, когда обретен «единый вкус». Это подобно тому, как пространство внутри кувшина смешивается с внешним пространством, когда кувшин разбивается. Таким же образом на стадии самоузнавания два пространства йогина (внутреннее и внешнее) смешиваются. И такое смешивание происходит при обычной практике созерцания, а так же при практике шамбхави-мудры.

Шамбхави-мудра в учении составляет особый раздел практики и является ценнейшим способом смешивания внутреннего и внешнего пространства. В обычном состоянии наше внутреннее сознание и внешний мир – это две разные вещи. Даже когда мы практикуем атма-вичару и медитацию, мы получаем внутренние опыты и чувствуем: «Внутри меня есть непостижимость и бесконечность, а внешний мир – это иллюзия, это сансара, которую надо игнорировать». Однако просветление наступает тогда, когда мы понимаем, что внешний мир – это не просто иллюзия, а что это наш собственный изначальный Ум. Внешний мир не отделен от природы нашего Ума, вся внешняя энергия, которую мы воспринимаем, – это проявление нашего сознания. Мы интерпретируем эту энергию, благодаря определенному кармическому видению. Мы видим дома, деревья и облака только потому, что у нас есть определенное кармическое видение. Когда наше кармическое видение изменяется, то и внешний мир тоже видится по-другому.

К примеру, рассмотрим этот зал. Рядом с нами сидят соседи по практике, и мы считаем себя и соседей отдельными личностями. Тем не менее, с точки зрения учения, можно сказать, что окружающие вас люди – это проявление вас самих, что это ваша карма в каналах и ваша интерпретация, которую вы воспринимаете таким образом. Гуру – это тоже не есть нечто отдельное, это не другой человек, отдельный от вас, а это более тонкая часть вас самих, связанная с пробуждением. Вы сами в теле – это не есть однозначная личность. Вы – это просто проявленное физическое тело, в котором часть сознания зафиксирована немного больше. Когда наше кармическое видение очищается, мы начинаем видеть других как божеств, дома как дворы, слышать звуки как мантры, видеть землю как остров из драгоценностей или золота. И это не только метафоры, это возможно воспринимать буквально через органы чувств, если они очищены.

Текст:

«Созерцай Нечто, Непостижимое, Бесконечное, за пределами восприятия, за пределами понимания, за пределами вселенной, бытия и небытия. Верь в него, понимая его как нераздельность с Гуру».

Абсолют часто описывают в четырех терминах: непостижимость (ачинтья), бесконечность (ананта), совершенство (арья), чистота и незапятнанность (ниранджана). Эти четыре качества абсолютного «Я» очень важны для практики созерцания. Они не связаны с философией, поскольку в традиции махасиддхов философии уделяется мало внимания. В основном наша традиция основана не на философиях и даже не на тантрах, а на упадешах и дохах. Упадеши – это устные наставления по методам практики, а дохи – это песни святых махасиддхов спонтанной реализации. К примеру, дохи Сарахи, сахаджа йогини Чинты, йогини Мадаласы, в которых излагается путь просветления.

Что означает чистота и незапятнанность (ниранджана)? Наше истинное «Я» подобно кристаллу хрусталя. Если мы поставим этот кристалл на подставку черного цвета, то, конечно, будет казаться, что кристалл тоже черный. Если мы поставим его на синий цвет, кристалл будет казаться синим. Тем не менее сам кристалл при этом не окрашивается. Он сохраняет свою первозданную прозрачность, он всегда прозрачен. Более того, даже если мы будем ставить его миллионы лет на тысячи разных подставок, много раз пытаясь его окрасить, то это на него никак не повлияет, то есть он никогда не утратит своей изначальной чистоты. Таким же образом наше абсолютное «Я» никогда не запятнывается, какие бы кармы или восприятия мы не переживали. Оно всегда абсолютно прозрачно и чисто. Даже если мы переживаем самые негативные или самые нечистые опыты, тем не менее наше абсолютное «Я» всегда пребывает в совершенной и спонтанной чистоте. Созерцать для йогина – это значит постоянно помнить об этой совершенной чистоте.

Иногда мы говорим о чистом видении. Чистое видение означает способность преобразить любую ситуацию в чистое состояние. Когда мы помним об этой великой спонтанной чистоте, то, даже соприкасаясь с нечистым состоянием, мы мгновенно можем преобразить любую ситуацию в чистое состояние. Для этого достаточно просто пребывать в созерцательном присутствии и памятовании об этой чистоте.

Есть много историй том, как махасиддхи древности проверяли учеников.

Когда один брахман решил повидать Даттатрею, ему сказали:

– Ты знаешь, Даттатрея не так прост, как другие Учителя, к нему трудно попасть. Иногда он проверяет учеников совершенно непостижимым способом, поэтому будь готов, что он будет выглядеть очень странно.

Брахман сказал:

– Ну, хорошо.

Тогда человек, который знал Даттатрею, сказал ему:

– Смотри, вот это – Даттатрея!

Брахман увидел человека из низшей касты, который стоял у торговой лавки и выпрашивал у прохожих куски мяса. Он был полупьяным, грязным, неряшливо одетым. У брахмана возникло отвращение, и он подумал: «Как этот бродяжка может быть святым Даттатреей? Этого не может быть!» Его состояние отвержения не могло признать, что это Даттатрея, поэтому он ушел, так и не получив даршан. А сопровождающий его человек сказал:

– Ну ты и глупец! Даттатрея тебя испытывал, а ты не понял, что это великий святой. Твое видение нечисто. В следующий раз, каким бы ты его ни увидел, обязательно сделай перед ним простирание и попроси учение.

На следующий день этот же брахман пошел искать Даттатрею. Человек, который его знал, сказал:

– Вот видишь, это – Даттатрейя.

Тогда брахман увидел человека из низкой касты, который был очень неряшливо одет и варил мясо собак, сидя у костра. Когда он подошел к этому человеку и сказал: «Я бы хотел получить у тебя наставления», тот обругал его и даже начал бить. Брахман понял, что Даттатрея таким образом проверяет его способность на чистое видение. Он подумал: «Это не побои, а благословения, это не ругательства, а мантры». Он продолжал кланяться и спрашивать наставлений. Но человек из низшей касты начал еще более грубо с ним обходиться. Брахман знал, что если сейчас убежит и испугается, то больше Даттатрею не встретит. И тогда Даттатрея, приняв проявив чистое иллюзорное тело и свой святой облик, спросил:

– Ну, хорошо. Чего ты хочешь?

Чистота всегда присуща нашему уму, и когда мы видим что-либо не чистое, то это следствие нечистоты нашего сознания. Распознавать эту чистоту, непрерывно помнить, что исконное «Я» никогда не запятнывается и проявляется всегда абсолютно чисто – это и есть один из принципов созерцательного присутствия, который называется «чистое видение». К примеру, иногда Учитель может, давая наставления, показать труп дохлой собаки. Если ученик достаточно бдителен, он поймет, что это наставление по чистому видению. Когда мы смотрим на божеств или слышим звуки бхаджанов, нам кажется это чудесным и прекрасным, но когда мы смотрим на труп собаки, то у нас возникает отвержение. Но именно это приятие и отвержение и является сансарой внутри нас. Освобождение – это когда нечистые и чистые вещи видятся одними глазами. И это глаза абсолютной чистоты, абсолютной святости, когда мы можем воспринимать святое в каждом предмете.

Следующее качество – арья (совершенство, божественность). Наше фундаментальное «Я» совершенно спонтанно само по себе, естественно. Это означает, что ему не нужно прилагать усилий для просветления, для духовной практики, ему не нужно каким-то образом дополнительно очищать самого себя. Абсолют совершенен в силу собственной абсолютности, поэтому Он не нуждается в чем-либо еще. Разумеется, нельзя отрицать, что в относительном смысле мы нуждаемся в духовной практике и очищении. Если мы подумаем, что мы абсолютно спонтанно совершенны, что нет нужды делать вообще ничего в относительном измерении, то это можно назвать падением в отклонение. Тем не менее, даже делая практики, очищая себя и стремясь к просветлению, в уме следует удерживать идею спонтанного самосовершенного состояния, думая так: «Только мое обусловленное восприятие не позволяет мне полностью воспринять это спонтанное совершенство».

Спонтанное совершенство означает, что то состояние, в котором мы находимся сейчас, – это и есть высшее состояние просветления. Есть такое выражение: «Это место – лотосовый рай, это тело прямо сейчас – Будда». Независимо от того, развиваются ли процессы кундалини-йоги, медитации и самадхи, это состояние спонтанного совершенства уже присутствует у нас непрерывно. Более того, оно присутствовало до нашего рождения. Независимо от того, знаем мы о нем или нет, просветлены мы в относительном смысле или связаны, это состояние совершенства прямо сейчас находится в нас, мы сами являемся его выражением, мы от него неотделимы. Находиться в естественном состоянии – это значит постоянно признавать это состояние совершенства и собственную божественность. Неважно, страдаем мы или переживаем удовольствие, созерцаем или находимся в отвлечении, это совершенство не теряется даже на миг. Когда мы помним об этом и укореняемся в этом состоянии, наше неведение начинает рассеиваться. Мы понимаем, что просветление не обусловлено методами практики, техниками и чем-либо еще. Делать их крайне важно и полезно, тем не менее сами по себе они не ведут к просветлению, а только создают необходимые условия. Само же просветленное состояние никак не зависит ни от методов, ни от индивидуальных усилий, потому что даже индивидуальные усилия – это часть неведения, часть сансары, часть эго.

Просветление – это полное состояние вне-эговости, безусильности. И если оно существовало когда-либо, то оно должно существовать и сейчас, потому что это вневременное состояние. Оно не может быть реализовано годами практики, так как вечное не может быть реализовано с помощью относительного. Быть в естественном состоянии – это постоянно памятовать об этом и уже сейчас находиться в этом совершенном состоянии. Тогда каждый миг совершенен, каждое действие божественно, каждая проживаемая секунда абсолютна, нигде нет отвлечений, нигде нет потерянного времени, неправильного действия. Переживает ли йогин страдания, боль или болезнь, он переживает совершенное страдание, абсолютную боль, совершенную болезнь. Переживает ли йогин наслаждение или совершает какие-то действия, эти переживания или действия абсолютные, совершенные и чистые. То есть все совершенно и абсолютно. Возможно, это не нравится телу или уму, тем не менее даже это абсолютно. Йогин ни на миг не выпадает из этого абсолютного, чистого и совершенного состояния. Можно сказать, что он сам в теле является воплощением абсолютности, чистоты и совершенства.

Третий аспект – ананта (бесконечность). Бесконечность означает, что у нашего ума нет никаких границ, кроме тех, которые мы сами искусственно устанавливаем. Изначальное же «Я» никогда не имело никаких границ. Поэтому говорят, что ум йогина, который находится в естественном состоянии, подобен безграничному небу. К примеру, вы сидите в этом маленьком зале, и уму не особо удобно сидеть в таком узком месте. Но если вы созерцаете, то вы будете чувствовать себя очень комфортно, даже находясь в очень сжатом состоянии, потому что ваш ум будет свободен.

В лайя-йоге есть методы, которые позволяют распахнуть ум довольно быстро. Это методы, связанные с созерцанием небесного пространства, например шамбхави-мудра. Когда йогин, лежа или сидя, созерцает небесное пространство или большие ландшафты в течение нескольких часов или суток, его ум быстро распахивается, и внезапно он понимает: «Мой ум подобен безграничному сознанию, а отождествление с телом не имеет никакого значения».

Быть в созерцательном присутствии – это значит непрерывно находиться в распахнутом, а не в сжатом состоянии. Все беды, все заблуждения и проблемы возникают только из-за того, что мы невнимательны к тому, что наш ум бесконечен и распахнут, мы подпадаем под влияние сиюминутных ситуаций и объектов. Фраза «ум без края, границ и центра, подобный небу» означает, что наше сознание вбирает в себя всю землю, все галактики и все метагалактики. То есть мы настолько непостижимы прямо в настоящий момент, что где бы мы ни находились, что бы ни происходило с нашим телом, мы можем пребывать в огромном, безграничном, чудесном состоянии. Однако оно нами упускается, когда внешние объекты влияют на наш ум.

Быть в естественном состоянии – это значит постоянно поддерживать внимательность к этому безграничному состоянию. Обычно, у йогина возникает дилемма: у него есть созерцание, но также есть тело, чувства и материальные объекты. Созерцание говорит: «Будь всегда расширен и бесконечен. Осознавай чистоту и совершенство». Внешние объекты говорят: «Думай о нас, забудь о бесконечном состоянии». Тело говорит: «Думай, что ты есть тело». Поэтому ум йогина подобен маятнику, который склоняется от созерцания к внешним объектам. Наконец, наступает такой момент, когда сила привычки быть в естественном медитативном состоянии побеждает, и чем бы йогин ни занимался, он может поддерживать это великое сознание постоянно.