06.08.2003

Это история рассказана самим Даттатреей, она называется «Последний шаг». Имеется в виду, что, когда йогин подходит к окончательному просветлению, остается некая завеса тонких двойственных состояний. Если эта завеса не будет прорвана, то последний шаг не будет сделан. Часто такой завесой может быть цепляние за божественное состояние, имеющее форму, другой завесой может быть цепляние за пустоту, третьей – цепляние за безумие недвойственности. В любом случае, если за что-то есть цепляние, то это завеса. Истинный йогин обретает такое состояние, которое вообще ни за что не цепляется.

Когда мы открыли естественное состояние, мы начинаем все объединять, воссоединять с ним. Пройдут годы, прежде чем мы откроем его. А пока мы его не открыли, мы вообще подобны сомнамбулам, пытающимся проснуться. Однако когда-нибудь это произойдет, и это будет подобно просветлению. Это не полное просветление, но оно настоящее.

Когда мы пытаемся пронизывать естественным состоянием все аспекты нашей жизни, то, согласно учению, мы объединяем. Сначала мы объединяем присутствие с действиями, которые благоприятны. Допустим, мы каждый день делаем разные вещи (читаем мантры, совершаем практики и прочее), однако существует большая разница, если делать это с точки зрения естественного состояния или просто так. Затем мы все объединяем с обыденными действиями, когда даже обыденные действия (еда, умывание и прочее) становятся священными, абсолютными, чистыми. Наконец, мы объединяем с неблагоприятными действиями, которые обычно несут препятствия и не являются благоприятными. Объединение с неблагоприятными действиями – это обычно Дхарма авадхутов, махасиддхов или путь «безумной мудрости».

Если мы вспомним жизнь Наропы, то Тилопа миновал объединение с благоприятными действиями и нейтральными, а сразу решил дать ему квинтэссенцию Дхармы, объединяя его с неблагоприятными действиями. Он бил его эго до тех пор, пока Наропа не достиг просветления. Однако объединяться с неблагоприятными действиями может только йогин экстра-класса; никто не способен вынести даже части тех страданий, которые вынес Наропа, обучаясь практике. Однако принцип здесь таков, что наше естественное состояние пронизывает любые проявления. Иногда мы объединяемся с действиями, которые связаны с Дхармой: начитывание мантр, фиксированная практика простираний, служение и что-нибудь еще в этом роде. Мы объединяемся с повседневными действиями, которые не имеют прямого отношения к Дхарме. Наконец, когда мы сталкиваемся с неблагоприятными вещами или с силовыми энергиями, мы объединяемся с этими жесткими энергиями, воссоединяя все.

Один ученик услышал, что есть Учитель «безумной мудрости», и подумал: «Наверное, это самый лучший Учитель, поеду я учиться к нему». Ученики рассказывали ему очень много историй про этого Учителя «безумной мудрости». Он ожидал увидеть какого-то очень великого юродивого авадхуту, к которому даже страшно подойти. Он содрогался только от одной мысли о том, что ему придется обучаться у такого йогина. Однако, когда он приехал, он увидел его в храме, распевающего мантры и читающего тексты среди учеников, кланяющегося божествам. Он подумал: «Странно, обычно «безумных» мудрецов изображают обнаженными или носящими шкуры собак, ходящими с черепами или палицами, их волосы всклокочены, а глаза налиты кровью. Иногда они пьют чью-нибудь кровь, а иногда – чью-нибудь мочу, и они еще кидаются грязью, бормочут что-то невнятное и живут в пещерах, изображая из себя злых духов. Странно, но на Учителя «безумной мудрости» этот Учитель совсем не похож». Этот ученик был даже слегка разочарован, и тогда он спросил:

– Мне сказали, что это Учитель «безумной мудрости», а он как самый обычный Учитель поет мантры, читает шастры, кланяется божествам – никакой экзотики!

Один из учеников ему на этой ответил так:

– Ты не понимаешь. Наш Учитель настолько «безумен», что он может делать самые обыденные вещи, ведь для него вся разница уже стерлась. Мы тоже их делаем, но то, как он делает, это для него является высшей формой запредельного поведения.

Вопрос не в том, чтобы вести себя вызывающе, а в том, чтобы ум постоянно находился в абсолютной непривязанности. Эта история описывает такое сознание, которое полностью гибко и может объединяться с любыми ситуациями.

Текст:

«Пратиштанапура, где жила Суматидеви, жемчужина среди благодетельных и преданных жен, уже известно тебе. Там был брамин, у которого после того, как долгое время он был бездетным, родился сын. Брамин был честен и справедлив. С тех пор как родился сын после долгого периода бездетности, брамин воспитывал его с большой любовью и заботой.

Помимо желаний родителей относительно их детей, существуют наклонности у самого ребенка. Мальчик был не только глуп, но еще и упрям. Он не общался с другими и не проявлял ни малейшего интереса к играм с ровесниками. Его учителя были не в состоянии понять, как такой упрямый ребенок родился у такого большого ученого. Отец пришел к выводу, что ребенок может получить только минимальное образование. Но видя, что упрямство мальчика возрастает день ото дня, он был встревожен.

Мальчик был всегда один, он разговаривал сам с собой или смеялся и плакал, даже катался в грязи. Думая, что это должно быть сумасшествие, отец давал ему лекарства. Боясь, что им овладели злые духи, он надел на мальчика амулеты, но результат был нулевой. Отец дал ему святую нить в надежде, что если он будет носить ее и петь Гаятри-мантру, то он поправится, но после этого он стал вести себя еще более странно.

Его матери стоило больших усилий заставить его совершать религиозные обряды, однако, сколько бы она ни говорила ему, он не выполнял сандхья-вандану. Несмотря на увещевания, он мочился, где ему нравилось. Когда надо было соблюдать тишину, он пронзительно кричал. Для него не было разницы, есть или не есть, говорить или нет, делать или не делать. Он не беспокоился о том, что надеть. Его родители были в отчаянии.

Они совершили много обрядов, таких как пение молитв, пост, бдение, раздача даров и паломничества ради мальчика, но ничего не помогало. В конце концов родители вместе с мальчиком приблизились к Вишнудатте и, простершись перед ним, со слезами на глазах рассказали о своем несчастье. Как только он увидел мальчика, лицо Вишнудатты засияло, и лицо мальчика тоже. Заметив свечение, исходящее от их сына, родители были счастливы и удивлены, думая, что это было отражение величия Вишнудатты на лице мальчика. Пообщавшись с ними какое-то время, Вишнудатта велел им идти, сделать омовение и завершить их ритуалы. Мальчик на время остался с ним.

Как только они ушли, Вишнудатта, пристально вглядываясь в глаза мальчика, сказал:

– Махатма, кто ты? Какова незаконченная работа, для которой ты принял это тело? Что я могу сделать для тебя? Почему ты пришел сюда под предлогом сопровождения твоих родителей? О Господь, скажи мне свободно и открыто.

Услышав эти слова, мальчик медленно сказал:

– Я пришел? Я работаю с тобой? Так как я наполняю собой все, подобно тому, как вода заливает все в конце творения, что означают мой приход в место и уход из места? Что значит для меня делать или не быть причиной действия? Существует ли какое-нибудь место, где меня нет? Я – единственный Атман. Я сам есть Сат-Чит-Ананда. Я единственный есть пища, я единственный есть питье, где исполнение и наслаждение для меня? Эти слова не применимы ко мне, так как я есть недвойственность, один без второго.

Вишнудатта, который слушал слова мальчика с необъятной радостью, переполнился чувствами и, крепко обнимая его, сказал:

– Махатма, который единственный есть Истина, я согласен, но я хочу задать вопрос. Хоть ты и свободен, несмотря на то, что находишься в теле, почему ты не придерживаешься пути дисциплины и не показываешь хороший пример? Глядя на тебя, некоторые невежественные люди могут вести себя, как ты. Если известно, что ты – свободная душа, даже добродетельный может погибнуть, следуя твоему нынешнему образу жизни. Когда это так, то что ты теряешь, будучи хорошим примером для всех? Не пристало мне делать тебе замечания. Нет ничего неизвестного тебе, который всегда наслаждается внутри своего «Я». Возможно, у тебя есть опасение, что, если ты упадешь в капкан кармы, эти привязанности и границы могут примкнуть к тебе снова. Можно я задам еще один вопрос? Почему ты так сильно испуган ограничениями?»

Когда мы открываем естественное состояние и утверждаемся в природе нашего «Я», мы обнаруживаем это как самое запредельное и неограниченное, мы обнаруживаем его как выходящее за любые рамки, предписания или логику. Когда мы пребываем в таком состоянии, мы подлинно свободны, однако владение естественным состоянием включает в себя большую гибкость. Оно означает не только свободу превосходить любые ограничения, но также свободу осознанно включать в себя любые ограничения. Только когда вы поймете это и обретете свободу не только проявлять его вне всяких ограничений, но также свободу подвергать его ограничениям и не потеряете его, тогда можно сказать, что это будет истинное естественное состояние. Другими словами, подлинное естественное состояние ограничить нельзя, и если есть что-то, что его может ограничить, значит, оно не выдерживает проверки.

Часто, когда мы продвигаемся в практике, мы входим из поверхностного сознания в подсознание. Вначале мы были обычными людьми, практикующими Дхарму, а потом наше «я» стало растворяться, и мы прикасаемся к великому Источнику, где нет ничего того, что мы читали в книгах или слышали на лекциях, поскольку там нет ничего, выразимого словами. Мы чувствуем, что наше старое «я» умирает, а новое настолько непостижимо и запредельно, что у него даже нет никаких правил. Мы чувствуем, что нам надо как-то держаться этого нового видения, но как, мы не знаем. Это время, которое можно назвать большим переходом в новое качество. Иногда нам хочется даже защищать эту новую собственную сущность, беречь ее от каких-то ограничений, мы можем чувствовать, что другие люди или нечто внешнее накладывает эти ограничения, а нам надо удержать это новое, поскольку это настолько великое и запредельное. Мы можем даже испытывать неприязнь к каким-то внешним ограничениям, у нас может развиться цепляние за это внутреннее состояние. Это может привести к тому, что мы будем стремиться только к уединению, к мауне, погружаться только внутрь себя, бояться внешних объектов и отвергать их, считая, что это все мара, бояться некоторых вещей и блокировать себя от них, думая, что они принесут беду нашему созерцанию. В некотором смысле это так – на начальных ступенях наставление таково: отвергай развлечение и дорожи созерцанием.

«Отвергай развлечение» – это наставление святых сиддхов. Когда монахам говорится «отвергай развлечение», то это выглядит смешно, поскольку у монахов развлечений нет, кроме как косить сено на служении, то есть это наставление больше для мирян. Однако под «развлечением» здесь имеются в виду более тонкие состояния. Развлечение – это все, что сопровождается бессознательностью. Когда вы купаетесь и с наслаждением моете свое тело, а осознанность забыта, то это уже развлечение. Когда вы просто едите или что-то с любопытством разглядываете в небе, когда ваш ум потерян, когда вы судите о вещах обычным способом – это все развлечения тонкого плана. Говорится «отклоняй развлечение и дорожи созерцанием». Эту фразу надо повторять себе сотни раз. Любое восприятие, которое сопровождается потерей созерцания, то есть не интегрировано, является таким развлечением.

Однако, дорожа созерцанием, мы не должны впадать в двойственность, и некоторые вещи не должны быть чем-то, что мы рассматриваем как негативное для практики присутствия. Не должно быть зацепленности за пустоту, за безмыслие, за уединение и прочее, поскольку все это являются для нашего «я» очередным способом самоутвердиться. Понятно, что не должно быть зацепленности за мирское, но важно понимать, что не должно быть зацепленности даже за некие духовные иллюзии или формы. Только Ясный Свет, который объемлет в себе любые иллюзии и формы, является объектом сосредоточения.

У этого мальчика была зацепленность за внутреннее состояние, он отвергал внешнюю практику, не был гибок во внешнем поведении, всячески демонстрировал свою внутреннюю свободу: мочился где угодно, кричал дурным голосом, когда ему хотелось, чтобы его внутренняя свобода таким образом спонтанно проявлялась. Однако брахман спросил его: «Почему ты еще боишься? Ты думаешь, что если ты не будешь себя так вести, а будешь играть в этом мире, то твоя внутренняя свобода пострадает? Почему ты не отпустишь последнюю иллюзию? Почему ты держишься за внешнее самовыражение этой внутренней свободы? Почему ты не такой гибкий?»

Истинная свобода не может быть ограничена, поэтому, когда мы обретаем настоящую гибкость, мы можем ее проявлять каким угодно способом. Часто таких йогинов называют «скрытые йоги». Это означает, что достигнута вершина мастерства, когда свобода даже не нуждается в самовыражении, в проявлении, она полностью гармонично вписывается в ту обстановку, какая есть. Говорят, что такого йогина и его истинные качества трудно распознать, даже боги могут заблуждаться в отношении него. Вы можете прожить двадцать лет рядом с ним, но будете в неведении относительно его запредельных качеств, если он не захочет их обнажить. Это что-то наподобие полной лилы, полной интеграции с ситуациями, полного принятия роли, когда Ясный Свет максимально вписан в ту обстановку, в которой он находится. Это подобно тому, как Кришна был полностью вписан в ту обстановку, в которой находился. Все догадывались, что это возвышенная личность, но никто не представлял себе реальных масштабов его возвышенности. Только в самый критический момент на поле битвы Курукшетра, когда Арджуна испугался и смалодушничал, Кришне пришлось в экстремальной ситуации давать ему наставления. Когда слова не подействовали, Кришна показал вселенскую энергию, свои проявления в виде света и звука. Он проявил свое естественное состояние или бардо дхарматы, открыв Арджуне каналы с божествами в чистом видении. У Арджуны даже закружилась голова, а небо и звезды смешались. После этого он начал просить прощения, говоря: «Я не знал, кто ты такой на самом деле! Я тебя часто называл другом и вальяжно общался с тобой, а ты – Господь Вселенной. Я был большим глупцом!»

Это означает, что Кришне с рождения была присуща гибкость естественного состояния. Он вел себя как обычное ограниченное существо, используя энергию тех ситуаций, в которых находился, тем не менее он всегда был свободен и незапятнывался ими. Поэтому и говорят, что он не жил обычной жизнью, а что это была его игра (лила).

Текст:

«Если ты боишься ограничений, почему не используешь свое знание Высшей Реальности, где нет страха? Если для тебя есть дуальность, тогда может быть страх. Разве ты не сказал, что ты один и нет второго?

Я задаю эти вопросы не для того, чтобы упрекнуть тебя. Думай сам, являются ли привязанности и зависимости реальными? Лишь отказ от отождествления есть единственное освобождение. Когда грех и заслуги не прилипают даже к обычному человеку в том случае, если он отказывается от понятия «я делаю», тогда как они могут прилипнуть к тебе?»

«Тогда как они могут прилипнуть к тебе?» Если такой йогин пребывает в запредельном состоянии, кармические последствия больше не отпечатываются в его уме.

Текст:

«Если ум схватывает и привязывает себя к объектам, это создает зависимость. В противном случае приходит освобождение и блаженство. Нечто подобное происходит с умом молодой женщины, которая только что вышла замуж: хоть она и занималась домашней работой весь день, она будет оставаться счастливой и жизнерадостной, потому что ее ум сосредоточен на ее муже. Ум, единственный, является причиной зависимости или освобождения.

Если ты управляешь своим умом, почему ты должен бояться действий, которые происходят вне тебя? Освобождение существует где-то на небесах или в нижнем мире? Нет, оно здесь, внутри тебя. Уничтожение эго в уме – это и есть само освобождение. Ты уже достиг этого, тогда твой страх – это только иллюзия.

Не существует места для страха, как не существует второго, поэтому по какой причине другие плачут? Почему родители из всех людей, которые дали тебе это тело – поле для различения, должны плакать? Живя среди людей, почему ты подаешь им плохой пример? Поэтому, Махатма, следуй мирским путем некоторое время и радуй своих родителей».

Такие наставления брахман давал ему, потому что тот был еще мальчиком, он по возрасту не подходил для санньясы.

Текст:

«Впоследствии, если ты пожелаешь, покинь этот мир и живи так, как тебе нравится. Не уклоняйся от состояния недвойственности поддержанием бесполезных и недостойных страхов».

Брахман давал ему наставления не потому, что убеждал его радовать родителей. Скорее, он давал ему наставления быть гибким, принимать эту роль и интегрироваться с ситуацией, в которой тот находится.

Другими словами, гибкость естественного состояния означает, что когда ты в состоянии аскетизма, то ты стопроцентный аскет (к примеру, в ритрите); когда ты в состоянии служения, ты самозабвенно отдан служению; когда ты выполняешь какие-то практики, ты полностью присутствуешь в этих практиках. Нигде нет разделенности, нет разрыва между тем, что вы делаете и вашим собственным намерением. Когда ты метешь пол, кроме этого дела нет ничего другого, это самое главное дело в твоей жизни, ты этому действию отдаешься всем сердцем, рассматривая его как действие вселенского масштаба, как высшую форму твоей садханы. Ты полностью поглощен тем состоянием, в котором находишься и не мечтаешь о чем-либо другом. Когда ты занимаешься служением, ты не мечтаешь о ритрите, а рассматриваешь служение как поле своей практики, но когда ты сел в ритрит, то ты не мечтаешь о том, как выйдешь из ритрита и будешь заниматься служением, потому что для тебя в это время существует только ритрит. Но чаще всего практикующие отвлекаются, и только немногие сейчас имеют достаточную гибкость. Такие практикующие безупречны в служении, у них нет ни собственных амбиций, ни планов, они являются чистыми проводниками Ясного Света. Однако когда они садятся в ритрит, то для них больше ничего не существует, поэтому они находятся в самадхи от начала до конца ритрита. У них нет внутренних проблем или беспокойства, они пустые, это просто иллюзорные тела, переполненные Ясным Светом и пустотой. Это и есть тотальность, дух безупречности в практике.

Однако когда мы занимаемся служением в повседневной жизни, а наши мысли витают где-то, мы стремимся к чему-то другому, то служение валится из рук, потому что мы не здесь, мы не присутствуем в это время, мы не интегрированы, мы разделены, мы где-то в будущем. Через некоторое время приходит другая ситуация, практика, ритрит, и мы снова не в этом состоянии. Во время практики мысли уходят, мы мечтаем о чем-либо другом, то есть мы всегда не здесь, не в настоящем.

Целостность духа наступает тогда, когда мы не ищем ничего, кроме того, что уже есть, когда мы все признаем абсолютным. Тогда внутреннее благополучие воцаряется в нас с невообразимой силой, мы чувствуем, словно уже живем в золотой земле, в измерении нирваны. Ведь когда мы так живем, то нет ни надежды, ни страха, а есть только всеобъемлющая чистота.

Текст:

«Мальчик слушал эти слова с широко открытыми глазами, но оставался безмолвным. Затем Вишнудатта пригласил его внутрь дома для омовения, и благодетельная Сушила подала им еду. Видя, что поведение сына сильно изменилось, родители очень обрадовались. Они были удивлены величием Вишнудатты, который просто своим присутствием излечил болезнь, не проходившую даже после применения столь многих лекарств, мантр и других средств».

Разумеется, никакой болезни не было. Это была негибкость созерцания, неспособность интегрироваться с полнотой ситуации. Когда мы не можем самоосвободить наше «я», то неспособность интегрироваться с полнотой ситуации выражается в дисгармоничных отношениях с другими. Когда ты пуст, ты можешь полностью учитывать ситуацию, тогда твое эго не выпирает – ты же пустота, ты готов всегда гармонично интегрироваться с ситуацией, делать то или это, выполнять практику. Тебя никто не найдет, ты словно вода, которая сочится между пальцев, у тебя нет никаких проблем ни с самим собой, ни с другими, у тебя нет такой болезни. Когда же ты не пуст, а внутри тебя есть нечто, что не самоосвобождено, то ты больше озабочен собой, чем гармонией и интеграцией с ситуацией. Тогда возникают различные трения между тобой и внешней ситуацией, потому что ты еще не пуст, ты наполнен самим собой.

По мере практики йогин становится все более гибким и пустым. Его естественное состояние становится текучим, у него уже нет тех острых углов, которые были ранее. Йогин должен стать настолько интегрированным с любой ситуацией, что уже ничто не может поколебать его присутствие, лишить его гибкости или гармонии. Такой йогин не является бессознательным, он полностью несет ответственность за свой выбор, и, уважая свой выбор, он всегда сознателен по отношению к этому выбору. Допустим, если я принимаю решение строить свои взаимоотношения с таким человеком как монах с монахом или как монах с управляющим, то, уважая свой выбор, я всегда помню об этом выборе, не забываю о нем.

Текст:

«Тем временем, когда мальчик ел пищу, поданную Сушилой, все крупицы страха, скрытые в уголках его ума, полностью покинули его. Вишнудатта и Сушила сами улыбались, когда после еды увидели его преклонившимся к стопам своих родителей.

Поклонившись с благодарностью и переполнявшей их радостью Вишнудатте и Сушиле, счастливые родители с мальчиком ушли.

Поведение мальчика было приятным и уважительным, пока жили его родители, а впоследствии он стал аскетом».

Лет пять назад один монах спросил:

– А когда я достигну, что я буду делать? Наверное, я стану настоятелем монастыря в каком-нибудь филиале, в который меня Гуру пошлет?

Я ему на это так ответил:

– Все достигшие у нас будут старшими над тарелками на кухне.

Видно было, что этому монаху стало не по себе. Я продолжил:

– Вот когда ты сможешь принять такое служение и будешь рад ему, только тогда из тебя может получиться настоятель монастыря. А до того, пока ты не обретешь такое сознание, чтобы не позориться, тебе никто не даст такого служения.

Служение высокого уровня, связанное с властью, всегда дается только тем, кто к власти безразличен. Служение с различными формами всегда дается тем, кто не имеет никакой привязанности к этому. Другими словами, не желайте ничего, и тогда весь мир будет у ваших ног. Стоит закрасться какой-либо привязанности, и вы будете обычным голодным духом.